Роберт Сальваторе - Тогайский дракон

— Мы придерживаемся традиции Возрождения вот уже на протяжении столетий, — сказал он. — Когда Чезру умирает, начинаются поиски нового Гласа Бога. Подлинность его личности подтверждает чудо, состоящее в том, что младенец знает то, чего знать не может, и способен выразить это словами. Таков наш путь, и сейчас Чезру Дуан подготавливает нас к следующему Возрождению. Что, по-твоему, мы должны делать, ятол Болх? Самим назначать Чезру? Ты всерьез веришь, что остальные жрецы — а их в Бехрене, как тебе известно, двести человек — согласятся с таким решением?

— Ничего подобного я не предлагаю! — горячо возразил Болх.

— Тогда что?

— Не дремать и быть начеку, — отозвался молодой ятол. — Мы должны принять самое деятельное участие в процессе поисков и найти ребенка, который будет соответствовать нашим чаяниям.

— А как ты выяснишь это в отношении младенца? И неужели ты веришь, что, если найдешь ребенка, не обладающего способностями, о которых говорил Чезру Дуан, остальные жрецы примут его?

— А ты веришь, что вообще может существовать ребенок, являющийся Гласом Бога и излагающий постулаты нашей религии не хуже нынешнего Чезру?

Услышав эти откровенные, почти еретические высказывания ятола Болха, Зей'а'ху внутренне сжался. Как ответить на такой вопрос? Либо они верят в то, что существует такое дитя, точно соответствующее описанию Чезру Дуана, либо нет. И если нет, может, неплохо было бы подыскать ребенка, чью мать выберут сами Болх и Зей'а'ху?

— Друг мой, если такой младенец и в самом деле обнаружится, мы всегда можем промолчать о нашем собственном выборе и поддержать всех остальных, — продолжал Болх, — А если нет, то что мы теряем?

— Даже если мы найдем подходящее дитя, остается еще одна проблема: Чезру Дуан назначил пастыря Мервана Ма наставником ребенка, — напомнил ятол Зей'а'ху. — Он будет оказывать на следующего Чезру наибольшее влияние, а этот юноша душой и разумом предан идеям Дуана. Мальчик вырастет таким же, и, значит, в его сердце не найдется сочувствия к нуждам Эт'зу.

— Мерван Ма? Пустое, — заявил ятол Болх. — Незначительная фигура в большой игре за будущее нашей религии.

— Нет, согласно распоряжению Чезру Дуана.

— Который будет мертв и похоронен, — отозвался Болх.

Услышав такое из его уст, ятол Зей'а'ху прищурил глаза. Тон Болха не оставлял сомнений, что, если понадобится, он устранит Мервана Ма — и сделает это без колебаний.

Эакима Дуана этот разговор чрезвычайно удивил. Он тоже присутствовал в роскошной комнате, где сидели собеседники. Не физически, разумеется. Физически он оставался в Чом Дейру, дворце Чезру в Хасинте, в помещении для медитаций, куда никто не смел войти, дабы не нарушить его личного общения с Богом. На самом деле если с кем он и «общался лично» в эти часы, то с гематитом, камнем души. Используя его магию, Эаким покинул собственное тело и отправился вслед за беспокойным ятолом Болхом в занимаемую им резиденцию.

Весьма кстати, что Болх решил выбрать для разговора с ятолом Зей'а'ху именно сегодняшний день.

Чезру поразило, что Зей'а'ху тоже оказался в числе заговорщиков. Он всегда относился к этому человеку с симпатией, хотя знал, что тот затаил на него обиду из-за потери северных земель. И все же Чезру даже представить себе не мог, что это давнишнее решение поможет Болху завлечь Зей'а'ху в свои сети.

Вот последнее заявление ятола Болха, в котором содержался намек на возможность устранения Мервана Ма, удивило Эакима Дуана куда меньше. Он хорошо понимал Болха, поскольку на протяжении столетий видел немало таких людей — молодых, нетерпеливых, не слишком сильных в вере. Да что там — Чезру и сам был одним из них!

Если бы он в этот момент находился в своем теле, то испустил бы тяжкий вздох. Глядя на Болха — как будто зеркальное отражение себя самого периода первой инкарнации, — Чезру уже, наверное, в тысячный раз задумался над тем, как хорошо было бы предложить бессмертие и другим, немногим избранным, друзьям и возлюбленным, с тем чтобы они сопровождали его сквозь время. Конечно, существование Гласа Бога одиноким никак не назовешь. В любой инкарнации он мог окружить себя новыми друзьями и, уж конечно, не имел сложностей с плотскими утехами в обществе любых женщин.

Но это, наверное, совсем не то, что проживать столетие за столетием не в одиночку, а с кем-то еще. С Болхом, к примеру, или с Мерваном Ма.

Как обычно, Эаким Дуан тут же выбросил эту мысль из головы. Нет, слишком велик риск. Любой, даже самый преданный человек, узнав правду о гематите и Возрождении, может впасть в искушение открыть ее еще кому-нибудь. Лучшему другу, например. Может влюбиться и захотеть взять возлюбленную с собой в путешествие сквозь время. Или, даже хуже того, обладать собственными амбициями и пожелать стать Гласом Бога, угрожая положению Эакима Дуана, от которого тот, само собой разумеется, отказываться никак не желал.