Всеволод Глуховцев - Бог сумерек

Это был план города.

Затем из того же ящика Богачев вынул рулон тончайшей, почти совсем прозрачной кальки, развернул и его. На кальке разноцветными чернилами были нанесены какие-то знаки. Богачев, несомненно, умел их читать, он уверенно наложил кальку на карту, лишь чуть-чуть подправив. Затем он придавил кальку с двух сторон журналом и рабочим блокнотом, а нижний край придержал рукой.

Видимо, ему хватило одного взгляда на карту и на то, как расположились знаки. По лицу его поползла многозначительная ухмылка. Он взял ручку с красными чернилами и быстро, но аккуратно сделал еще две пометки.

Красные точки выстраивались в прямую.

Богачев открыл нижний ящик, извлек оттуда рулетку, растянул ее по точкам и с задумчивым видом начал смотреть, перебегая глазами с одной стороны карты на другую. После этого он откинулся на спинку кресла и долго, словно чего-то ожидая, глядел в окно. Затем встрепенулся, быстро все свернул и спрятал в стол. Вышел в приемную:

– Лена, я освободился. Вызови мне Маркина.

Маркин, зам по оперативной работе, явился быстро.

– Валентин Сергеевич, – сказал ему Богачев, – шеф работает дома, у него там что-то сверхважное, опять политика, наверное. Я часика на три должен отлучиться, так что ты остаешься за главного. Ясно?

– Да уж куда яснее.

– Вот и хорошо. Руководи. Я буду к обеду, может, и раньше.

Маркин пошел руководить, а Богачев предупредил Лену, спустился вниз и поехал домой. Жил он недалеко, в центре, на третьем этаже добротного послевоенного дома.

Он переоделся в легкую летнюю рубашку, джинсы и кроссовки и стал прямо-таки молодой человек. Легко сбежал вниз, но не сел в “тойоту”, а прошел к металлическому гаражу и выкатил оттуда не очень новую белую “шестерку”. Закрыл гараж и выехал со двора.

– Какие мнения? – ответил Игорю Огарков. – Мнение, полагаю, может быть одно: все верно! Мы ищем то, что нужно.

– Но и они ищут то, что им нужно, – проговорил Палыч и почесал голову в раздумье. – Это уж точно. Особняк новехонький. Землю он купил и домину отгрохал совсем недавно. Стало быть, точно знал, что делал.

– Так тем более нельзя сидеть сложа руки! – воскликнул Лев Евгеньевич. – Надо действовать энергичнее. Поехали по другим точкам! Какая у нас следующая?

Игорь сверился с картой:

– Следующая вообще-то – библиотека...

– Пропускаем. Дальше?

– Дальше, может быть, начнем шерстить поплотнее?

– Резонно, – заметил Лев Евгеньевич. – Уменьшим шаг между точками.

– Согласен, – пробормотал Игорь, водя карандашом по карте. – Уменьшим шаг... примерно километров до полутора. Так... вот тут одна точка получается в середине жилого квартала. Место тихое. Туда?

– Туда, туда, – заторопился Огарков, – конечно! Нечего тянуть.

Доехали за двадцать минут. Это оказался огромный квартал из девяти– и двенадцатиэтажных новостроек. С чего Игорь взял, что это место тихое, – неизвестно. Совсем оно было не тихое, а искомая точка находилась на территории детского сада.

– Сусанин, – буркнул Палыч, разумея Артемьева, однако изрек: – Ладно уж, прогуляюсь...

– Детишек не распугай, – произнес Игорь.

– Не ссы... Где это должно быть расположено?

– Если верить карте, – примерно вот там, на площадке.

– Где ребятишки играют? – Лев Евгеньевич нахмурился.

– Угу...

Огарков с досадой покачал головой.

– Нет, в самом деле не годится. Чего доброго, подумают, что Александр наш Палыч – педофил. Такой скандал поднимется... Милиция появится.

– А может, и “Геката”, – сказал Игорь.

– Очень может быть. Так что поехали на другую точку, а сюда потом вернемся.

– Да нет, – отчего-то заупрямился Палыч, – лучше уж подождать.

Почему лучше подождать, никто не знал, но, помня опыт общения с Палычем, спорить не стали. Забрались в машину и стали ждать. И впрямь: не прошло и десяти минут, как воспитательница, до того сидевшая на лавочке с книжкой, закудахтала, собрала малышей и втянулась вместе с ними в здание.

– Что я говорил? – победно оглянулся Палыч, но никого не удивил. Все и так знали о его способностях.

– Давай-давай, топай, пока никого нет, – напутствовал его Игорь.

Кореньков лихо перепрыгнул через низенькую ограду и попер прямиком на игровую площадку. Мужики, затаив дыхание, наблюдали, как он достиг места, остановился там, потоптался, повел лопатками. Вид у него даже со спины сделался странный, какой-то настороженный, он повернулся влево, потом вправо, сделал один шаг вперед и замер в напряженной позе.