Светлана Крушина - Хроники империи, или История одного императора

Марк внутренне сжался. Сейчас начнется… Нет, ему и раньше приходилось спорить с отцом, и отстаивать свои убеждения, но всегда это было очень болезненно и тяжко, и почти всегда кончалось ничем. Не считая себе слабаком, Марк все же признавал, что отец гораздо, гораздо сильнее него в моральном плане. Против давления его воли было почти невозможно выстоять. Немногим это удавалось.

— Я намерен в ближайшее время жениться, отец, — заявил Марк, холодея от собственной наглости. — Я хотел сообщить тебе об этом и получить, если возможно, твое благословение.

— "Если возможно"? — переспросил император, пристально на него глядя. — То есть, у тебя есть сомнения в том, что я одобрю твой выбор?

— Я допускаю, что у тебя могут быть свои соображения насчет… устройства моей судьбы.

Марк знал, что некоторое время назад у отца имелись вполне серьезные планы женить его на медейской принцессе Ванде. К великой радости Марка, планам этим не суждено было осуществиться, но с тех пор отец мог подыскать ему другую выгодную партию.

— А если это действительно так? — спросил император предельно серьезным тоном.

— Тогда у нас с тобой выйдет размолвка, отец, — очень тихо, но твердо ответил Марк.

В комнате повисло молчание. В который раз Марк задумался над мучительным для него вопросом: почему отец вообще снисходит до разговора с ним, при том, что достаточно одного усилия воли, и мысли сына будут ясны отцу, как собственные? Но император неизменно вступал в диалог, как простой смертный, а Марка не отпускало ощущение, что отец постоянно испытывает его искренность, сверяя помыслы со словами. Это привело к тому, что Марк всегда, с самого детства, бывал в разговорах с ним предельно честным, но чувствовал себя при этом как в поединке с превосходящим его по силам противником.

— И ты пойдешь против моей воли? — тихо и, как показалось Марку, зловеще, спросил император.

Марк сильно побледнел, но ответил по-прежнему решительно:

— Пойду, отец.

— Из-за женщины?

— Я люблю ее.

От короткой судороги, пробежавшей по отцовскому лицу, у Марка сжалось сердце и похолодело в груди. В молчании император поднялся, вышел из-за стола и остановился у окна, спиной к сыну, скрестив на груди руки. Его молчание пугало Марка сильнее, чем бешеная ярость, лишавшая отца разума. Если отец молчал, значит, внутри него готовилась такая буря, которой даже он боялся дать выход. Буря, вслед за которой начинали лететь с плеч головы…

Барден же думал о давнем споре с Альбертом и о том, как неправ был в этом споре, утверждая, будто Марку никогда не переупрямить его. Во взгляде сына он увидел решимость заполучить желанную женщину любой ценой, хотя бы ради этого пришлось пойти на разрыв с отцом-тираном и сровнять с землей пару-тройку королевств. Когда-то сам император поступил точно так же: развязал войну и вопреки всем обстоятельствам взял в жены скаанскую королевну Туве, единственную женщину, заставлявшую чаще биться его сердце. Он ни о чем не жалел, но все же никто (и в первую очередь он сам) не назвал бы их брак счастливым. Однако же, думал Барден, Марк не такой как я, а избранница его едва ли похожа на Туве — второй такой не найти. Он может оказаться счастливее меня. А если я теперь скажу ему «нет», он молча повернется и уйдет, и сделает все по-своему, и мне придется покарать его за неисполнение не отцовской, но императорской воли, и… и сколько всего еще за этим потянется?

Отвернувшись от окна, за которым все равно не было ничего любопытного, Барден внимательно посмотрел на сына. Тот поднялся вслед за ним и стоял, напряженно выпрямившись и дрожа, как горячий нервный скакун.

— Как ее имя? — спросил Барден бесстрастным тоном.

— Эва, — выдохнул Марк, и щеки его заалели. — Эва Кранах.

— Эва?..

— Младшая дочь эрла Кранаха, — подсказал Альберт, впервые за все время разомкнув губы.

— А! Такая маленькая очаровательная блондиночка? Но она, кажется, совсем дитя.

В глазах у Марка затеплилась слабая надежда.

— Ей исполнилось девятнадцать, отец.

— Да, это возраст невесты, — согласился император и вдруг усмехнулся. — Но почему вдруг такая спешка, Марк? Почему ты так вдруг заговорил о женитьбе, да еще прискакал для этого разговора Безымянный знает откуда? Неужто появились веские причины для спешки?

Марк покраснел сразу от смущения и от гнева.

— Причины есть, и очень веские, — заявил он вдруг осипшим голосом. — Если я не решусь, Эву выдадут замуж за другого, отец уже ищет мужа для нее.