Агрипина Тумбочкина - Неудачница

Осмотрев последний раз, темный двор я зашла в дом, прокралась мимо кухни, где все еще шел поздний разговор, и поплелась к себе в комнату. Скинув жаркую куртку, обессилено рухнула на диван и моментально уснула.

А потом были сны, сны, сны…они плыли, тянули меня за собой, топили и вновь выталкивали на поверхность. Но во всей этой сонной круговерти было холодно. Этот холод словно заковал меня в свои ледяные цепи, стало тяжело дышать.

Вдруг цепи начали таять, холод внутри плавиться…это на моем сонном небосводе взошло жаркое солнце. Холод отступал, оставляя после себя болезненную пустоту.

Мое ласковое солнце нежно искрилось и сияло. На миг ослепительно вспыхнуло и вот уже два солнца греют мою душу. Сквозь томительное внимание солнц стала пробиваться нежная и такая знакомая мелодия. Она постепенно усиливалась, она звала…

Солнца мигнули и погасли вместе со сном, оставив только жаркое тепло. Лишь мелодия никуда не делась. Сквозь сонную дымку пришло понимание — это звонил мой мобильный телефон.

Я зашарила рукой по кровати в поисках края, неожиданное препятствие несколько удивило, но не заставило открыть глаза. Перегнувшись через него, наконец, обнаружила разрывающуюся трубку.

— Да.

— Алька, — завопила трубка голосом племянницы, — ты где? С тобой все в порядке?

— Насть, ради бога, перестань кричать, — сонным голосом ответила я, — со мной все нормально, давай я тебе попозже перезвоню?

— Просто бабушка волнуется…

— Я вчера не успела позвонить, и потом поздно уже было. Передай, что со мной все хорошо, и я не позднее обеда буду дома.

— Ладно, — согласилась она и отключилась.

Я выключила телефон, обняв, что-то теплое и мягкое уснула.

Проснулась я, оттого что стало невыносимо душно, свитер от пота прилип к спине, а еще почему-то было тесно.

Тут во мне проснулась паника.

'Где я? — пронеслась мысль.

Я открыла глаза и чуть не подскочила на месте, но меня удержала чья-то рука.

Панику как рукой сняло, и я засмеялась.

Моя голова лежала на груди у Макса, его талию обнимала моя рука, а еще на его ногах лежала моя нога. Он спал. Неловко повернув голову назад, я обнаружила второго Макса, который вчера ушел спать в машину.

— Ну и дела! — тихо хихикнула я, и осторожно высвободила свою талию от руки второго Макса. Аккуратно слезла с кровати и вышла из комнаты.

Рядом с моей комнатой оказалась еще одна дверь. Из-за нее послышался глухой болезненный стон. От неожиданности я застыла на месте.

— Черт! — выругалась я.

— Аля?! — донесся тихий голос Димы, — зайди, пожалуйста.

Ну, раз так просят! Почему бы и нет?

Я зло скрипнула зубами и распахнула дверь его комнаты.

Дима лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку, тихо постанывая. Он был один.

— Что? Головка болит? — участливо поинтересовалась я.

— Язва, — простонал он, махнув рукой в сторону письменного стола — разведи мне, пожалуйста, аспирин.

Я пожала плечами. Взяв со стола упаковку с таблетками, вышла из комнаты, направляясь на кухню.

В голове было пусто-пусто, ни одной мысли, одно лишь раздражение и сборник общественно-показательных казней.

Забавно, но мне почему-то стало все равно, эта измена послужила последним дополнением к нашим несостоявшимся отношениям. Она как подсказка, бесцеремонно натолкнула на вывод: не там свой клад со счастьем капаешь!

На кухне оказалось не так уж безлюдно, Надя пила чай в компании вернувшегося отца Димы.

— Доброе утро Станислав Владимирович, доброе утро Надя!

— Доброе утро Саша, — в один голос поприветствовали они меня.

— Как твоя рука, — заботливо поинтересовался Станислав Владимирович.

— Нормально, болит, но не чешется и мехом не обрастает, — съехидничала я, и полезла в шкаф с посудой, за кружкой.

— Ну, раз язвишь, значит действительно все в порядке, — на эти слова я только неопределенно хмыкнула.

Налив полную кружку воды бросила туда две шипучих таблетки аспирина.

— Это кому? — Надя заинтересованно подняла бровь.

— Димке, кому ж еще! Похмелье — дело такое. Если голова трещит, даже у врага стакан рассола попросишь, — ядовито процедила я, выходя с кухни.

И снова через зал вверх по лестнице в комнату к Диме.

— Выглядишь ужасно, — насмешливо заметила я, протягивая ему кружку.

— А чувствую себя еще хуже, — вяло парировал он, а затем жадно приложился к кружке с лекарством, — как твоя рука?

— Спасибо, нормально. Ты мне лучше расскажи, как прошел вчерашний вечер, — спросила я, присаживаясь на край кровати.