Эндрю Оффут - Железные лорды

- Я пере… но это же чепуха! Скажи мне правду. — Он забыл о веслах. Лодка плыла по течению, и привидения шептались вокруг ее бортов плещущими голосами.

- Ты стоял на коленях перед ним, — сказала Торси, глядя на Джарика. Ты перевязывал его и что-то бормотал про себя. Я… я вышла из кустов и заговорила с тобой, но ты ничего не сказал. Тогда я осмотрелась кругом и стала плакать, ты плакал тоже.

Увидев изменившееся выражение его лица, его глаз, она сказала:

- Может, это из-за дыма? Ты знаешь, что я люблю тебя, Чаир-ик. Может, дым помешал мне хорошо рассмотреть. Я спросила тебя, где мать, и ты ответил, что мне лучше не смотреть. Ты сказал так, будто был стар и мудр, и я не стала смотреть. Ты сказал так, будто был стар и мудр, и я послушалась, я послушалась. Я спросила, что ты делаешь, и ты ответил, что знаешь, что делаешь — ты перевязываешь рану отца. И ты сказал, что знаешь, что он мертв. Знаешь, что рана его смертельна, но ты считаешь, что это неправильно, что он лежит и истекает кровью. Я сказала, что это теперь не имеет значения, Джарик, что мы теперь будем делать? И тогда ты посмотрел на меня, как настоящий мужчина, и ты сказал, что тебя зовут не Чаир-ик.

«Ты сошла с ума», — подумал он, но не сказал. Однажды Бавериник сошел с ума и говорил странные слова. Торси тоже говорит очень странно. То, что произошло, лишило ее разума. Джарик вспомнил, как отец говорил, что разные несчастья могут свести человека с ума. Хорошо, что рядом с ней есть сильный, отважный мужчина, который может позаботиться о ней. Бедная Торси.

- Меня зовут Джарик.

- Я знаю. Но тогда ты сказал, что тебя зовут не так. Я подумала, что ты… ты… что ты сошел с ума.

Джарик громко расхохотался. Он!

- Да, я так подумала, — сказала Торси, — и заплакала. А ты продолжал перевязывать отца и делал это так искусно, как я никогда в жизни не видела. И потом я спросила, кто же ты.

Джарик вспомнил про весла в своих руках. Он начал грести.

- И что я сказал?

- Ты назвал меня маленькой дурой, сумасшедшей и сказал, что тебя зовут Сак. И я перепугалась, Чаир-ик.

- Как я мог сказать это? Я ведь спал. Я ничего не помню.

- Ты сказал это, Чаир-ик.

Он не ответил.

- Ты помнишь, как перевязывал отца?

Он резко дернул весла, одно из них вырвалось из рук, и он упал, ударившись спиной и коленом.

- Нет!

И тогда Торси сказала:

- Ты ударился, давай я погребу, Чаир-ик.

Джарик смотрел на свою сестру, которая была лишь на восемь месяцев старше, и не мог придумать, что же сказать. Он продолжал грести. Затем он обернулся через плечо. Впереди ничего не было.

- Там ничего нет, — сказал он.

- Что?

- Впереди ничего нет, кроме моря.

- Я знаю, — сказала Торси. — Я вижу.

- Там нечего видеть.

- Я имею в виду, что ничего не вижу, ничего, кроме моря.

- Нам нужно приплыть куда-нибудь. Ведь у нас уже нет воды.

Она махнула рукой в безнадежном жесте.

- Здесь нет ничего, кроме воды.

- Мы не можем пить эту воду, Торси.

- А где же наша вода? — Торси тряхнула кожаный бурдюк. Там ничего не плескалось.

Джарик долгим взглядом посмотрел на нее, размышляя. И затем сильный отважный мужчина сказал:

- Мы уже все выпили.

- Нам нужно было взять больше.

- Да, конечно.

- Нашего брата должны были назвать Сак, если бы это был мальчик.

- Я знаю.

- И ты сказал, что твое имя Сак.

- И ты закричала, потому что испугалась?

- Я испугалась, Чаир-ик.

Он посмотрел на нее с превосходством и не мог ничего придумать, как сказать. Поэтому он сказал:

- Ты ничего не говорила два дня, Торси. Больше, чем два дня. — Он посмотрел на небо. Солнце было уже низко, и от него на землю тянулись по небу желтые, красные и розовые лучи.

- Почти три дня.

- Я думаю, что это из-за того, что случилось.

Он кивнул и продолжал грести. Затем он сказал:

- Наверное, я перевязывал отца и сказал, что меня зовут Сак, из-за того, что случилось.

- Чаир-ик… ты думаешь, что мы сошли с ума?

- Мне бы хотелось, чтобы ты называла меня Джарик, как Танаме. Повтори. Джарик. Это мое имя. Поняла?

- Да!

- Я думаю, что мы оба сумасшедшие, Торси. Вернее, были. Теперь мы уже в своем уме.

Она подумала над его словами.

- Ты чувствуешь себя сумасшедшим, Джарик? — Торси слегка запнулась, произнося его новое имя.

- Нет. А ты?

- Нет.

- Значит, мы уже излечились, все хорошо. Мы были немного сумасшедшими, а теперь нет.

- Я рада, что мы не сумасшедшие. Помнишь Бавериника?

- Помню.

- Он не излечился.

- Да. А мы излечились, Торси. Мы больше не сумасшедшие.