Наталья Гайдамака - Меченая молнией

Что и говорить, в городе Крейона почти все считали чудаком, но к его чудачествам относились снисходительно. Все знали: если больному не поможет Крейон, то не поможет и никто другой. Его приглашали даже в замок. Богатые лавочники прощали ему то, чего не простили бы никому другому — неумение обращаться с деньгами. Они давали ему добрые советы, предлагали свои услуги, но Крейон вежливо отказывался. Он жил вдвоем с матерью в небольшом доме на окраине, одевался скромно, всегда ходил пешком и не собирался менять свой образ жизни.

Тетушка Йела как-то раз сказала Эрлис: «Не подумай, что я влюблена в Крейона. Но во всем Гресторе он — единственный, кого бы я хотела видеть своим мужем».

Йела была еще молода, я ее красоты не стерли ни годы жизни с нелюбимым и жестоким супругом, ни постоянные заботы и хлопоты по дому, однако после смерти Котьера она отказала многим выгодным женихам и в конце концов продала лавку. Богатое наследство дало вдове независимость. Теперь ничто не мешало ей жить так, как она считала нужным.

Йела и Крейон заставили девочку посмотреть на мир другими глазами. Но и в дом тетушки Йелы «счастливица» Эрлис не принесла счастья. Неожиданная беда, охватившая всю страну, не обошла и эту семью.

В Гресторе началась черная лихорадка, страшная, безжалостная болезнь, позже поразившая и другие города.

Вначале заболела дочка Йелы, малышка Вейя. И когда она горела в жару, когда захлебывалась от приступов хриплого кашля, а на тельце проступали синевато-черные пятна, которые неумолимо увеличивались. Эрлис впервые в жизни поняла, как горько и тяжело на сердце от невозможности помочь тому, кого любишь, уменьшить его боль. Да что она — даже Крейон опустил руки. С подобной болезнью он раньше не сталкивался, хотя и слышал о ней. «Я должен узнать, как бороться с этой напастью, — говорил он Йеле. — Я найду лекарство. Но время-мне нужно время». А времени как раз и не было. Вейя умирала. Да и чуть не в каждом доме уже появились больные. Черная лихорадка распространялась быстро.

По приказу Крейона мертвых не хоронили, а сжигали. Когда выносили Вейю, тетушка Йела не голосила, не плакала, только стонала так, что Эрлис стало жутко.

Недобрые предчувствия оправдались: через несколько дней заболели один за другим все три сына Йелы, а потом и она сама. Эрлис продержалась дольше всех. Она почти совсем не спала и утратила счет времени, разрываясь между четырьмя больными, у которых не было сил даже голову поднять. Крейон не приходил. Искал лекарство или слег сам? Последнее было намного вероятнее, но девочка не хотела в это верить. Она сопротивлялась недугу как только могла, пока не поняла. Что ее помощь уже не требуется ни тетушке Йеле, ни Йелиным сыновьям.

В короткие минуты просветления Эрлис видела возле себя Крейона, но она так много думала о нем и так ждала его, что не могла понять, сон это или явь.

И когда девочка впервые надолго пришла в себя, когда убедилась, что Крейон и вправду возле нее, то спросила, еле шевеля сухими потресканными губами:

— Ты… лекарство нашел?

— Нашел, — ответил он.

Чудодейственное средство оказалось на удивление простым. Отвар ирубеи, растения, считавшегося сорняком, намного облегчал ход болезни. Ирубея росла повсюду, достаточно было руку протянуть, чтобы нарвать целую охапку. Как только узнали о ее целебных свойствах, смерть начала отступать. Но ни семье тетушки Йелы, ни матери самого Крейона это зелье было уже ни к чему.

Молодость брала свое, и силы быстро возвращались к Эрлис. Как только она немного окрепла, то с радостью взяла на себя часть домашней работы. Чем только могла, девушка старалась отблагодарить Крейона за его заботу. Все в доме блестело чистотой. Крейон был равнодушен к изысканным блюдам, зато все, что он ел, было самым свежим, самым лучшим из того, что можно купить на рынке. Уроки тетушки Йелы не прошли даром.

Текли дни. Эрлис была уже совершенно здорова и каждый день ожидала, когда же ее выгонят из этого рая. Конечно, она теперь все умеет делать и нигде не пропадет, а все же…

И вот однажды утром Крейон пригласил ее зайти в комнату, в которой она еще ни разу не была. Ей не разрешалось даже убирать там. Эта комната с покрытыми голубой краской стенами вызывала у девушки почтительный страх: именно тая Крейон готовил лекарства и проводил опыты. Эрлис застыла на пороге, удивленно разглядывая длинные полки со странной посудой, непонятные приспособления, высокие и низкие столы, тоже выкрашенные в голубой цвет…