Елена Товбаз - Студент поневоле

— Никогда не отражайся без надобности.

И утащил смахивать пыль со столов, за которыми сидели старшекурсники. Я узнал их и без намёков Оливера. По вальяжным позам, важному виду и насмешливо-снисходительным взглядам. И несложное поручение — вытереть пыль, обернулось для нас с Олли крупными неприятностями. Вернее, вонючими и скользкими. Всё, к чему мы прикасались, внезапно превращалось в кучки мерзкой гнили.

— Уроды, — сердито бормотал Оливер, когда мы отмывали и руки и метёлки в бронзовой чаше фонтанчика в виде лягушки, из пасти которой струилась вода.

— Развлекаются они! — ворчал он. — Будет у нас в конце года практика превращений, тогда я им устрою. Экзамены!

Я молчал, пытаясь в который раз осмыслить происходящее. Как они это делают? Сидят и посмеиваются, бессовестные рожи, любуясь на наши мучения.

Проследив за чистотой наших рук, библиотекарша выдала учебники. Пять потрёпанных книг, которые мы поспешно сунули в такие же потрёпанные коричневые сумки, пока их во что-нибудь не превратили. Сумки нам тоже выдали.

Остаток дня прошёл в приготовлении домашнего задания в зале с камином. Но первым делом я проверил на месте ли мой рюкзак. Я спрятал его утром в нише за бочкой с водой, прикрыв куском доски найденной там же. Рюкзак был на месте.

Я уселся у окна и наспех выполнил задание. Картинки воображать не стал, а слова нарисовал кое-как, чтобы отвязались. Я не собирался здесь надолго задерживаться. При первой же возможности сбегу. Затем пролистал учебники. Много картинок, минимум текста: инструкции, подписи, схемы, столбики со словами. Ничего полезного… Хотя, я наконец-то узнал, что означает это пресловутое КЧП. Прочёл на синих библиотечных штампах: Колледж Чудесных Превращений. Значит, здесь учат превращать и превращаться. Ну, вроде того. О таком я даже мечтать не мог. Н-да.

Один из учебников назывался «Свойства волшебных зеркал». Я просмотрел его и выяснил, что зеркала служат для превращения. Вот так-так! Где-то в глубине души я догадывался, но не верил…

«Рекомендовано Магисториумом Мистериума Страны Двенадцати и одобрено Серым герцогом» — значилось на внутренней стороне обложки. Ну-у, если уж одобрено местным «агентством по образованию»… А измерение, выходит, называется страна Двенадцати. Или это только его часть?

Вечер был посвящён болтовне ни о чём. В основном первокурсники делились сведениями кто они и откуда. Я слушал, но вопросов не задавал и в разговор не вступал. Попасть впросак я всегда успею, и что-то мне не хочется туда попадать.

На ужин была та же каша что и утром. Наверное, варили впрок. Хлеб. На этот раз даже с сыром. И вода.

Смеркалось. Зажгли свечи, подбросили дров в камин. Явился Мракобред с фонарём в руке. Поставил фонарь на стол и, часто моргая, заклокотал:

— Спать!! Быстро! Спать! — И захлопал руками точно крыльями. Ни дать ни взять — человек-птица.

Едва мы успели умыться, толкая друг друга под пристальным взглядом надзирателя, как клетки опустились на столы, открылись дверцы, мы выстроились перед зеркалами и…

Я не успел ничего понять, как очутился в клетке, и всё вокруг виделось через прутья другим — громадным, чёрно-белым и угловатым. Я ощущал себя пылинкой в огромном мире. Рядом понуро сидел другой зверёк, полосатый с пушистым хвостом, смахивающий на бурундука. Он равнодушно глянул на меня глазами-бусинками и свернулся в углу пушистым клубочком…

Я хотел закричать, но лишь зафыркал. Рванулся прочь, но дверца больно стукнула меня по носу. Я неожиданно смирился и беспомощно уселся на задние лапы. Я даже не знал, в какого зверя превратился и принялся разглядывать свои чёрные лапки с коготками. Наверное, в хомяка или суслика. Глянул в зеркало, но безрезультатно. Мракобред погасил свечи и унёс фонарь.

За окнами стемнело, по залу расползлась темнота, лишь зеркала тускло поблёскивали во мраке. Я свернулся в углу клетки по примеру зверька-соседа и попытался заснуть. Но несмотря на то, что я вымотался, уснуть мне никак не удавалось. А Луна светила в окошко, поворачиваясь коричневым боком. Потом и она уплыла, а я лежал и прислушивался как вокруг сопели, храпели и ворочались зверушки-первокурсники. Дно клетки было устлано соломой, которая хрустела, когда я шевелился. И в ту ночь я понял, что колючее одеяло предпочтительнее кусачих насекомых. Однако сон таки одолел меня, я пригрелся и забылся тягучим сном.

А на рассвете меня так стремительно вырвали из сновидений и выдворили со спального места, что я даже не успел насладиться блаженным неведеньем. Поэтому сразу осознал, что всё происходящее накануне мне не привиделось и не приснилось. И ещё больше утвердился в своём намерении бежать.