Елена Товбаз - Студент поневоле

Честно говоря, слушал я вполуха. И плохо понимал, о чём речь. Я тогда ещё не знал, кто такие «написатели» и «превращатели». И не хотел знать. В голове билась одна мысль: «Домой!».

Я вертел головой во все стороны в поисках выхода. Заглядывал в узкие окна, расположенные с одной стороны коридора, слева от нас. Но ничего обнадёживающего за ними не видел. Тот же унылый пейзаж: пасмурное утро и деревья-скелеты. Тем временем Олли переключился на мечты о том, как закончит колледж с отличием, станет «превращателем» и отправится путешествовать, подрабатывая в городах и селеньях. Как его будут уважать и каким он будет «мастером превращений»…

Понемногу, за мытьём полов и разговорами, мы добрались и до лестницы. Поясница у меня разламывалась от боли, руки покраснели от холодной воды и ныли от постоянного выжимания тряпки. Да и в коридоре явно был не курорт. Изо рта при разговоре шёл пар, я продрог так, что даже труд не помогал. Олли же словно не чувствовал холода, и я виду не подавал, что замёрз, хотя время от времени меня охватывала дрожь. А в голове крутилась только одна мысль: «Благословен тот мир, в котором изобрели моющий пылесос и электрообогреватель». Дома мне не приходилось убираться, тем более в таком холодильнике… Хуже некуда! Я в сердцах шваркнул тряпкой об стену и заметил, как нахмурился Олли.

И вдруг увидел её! Такую желанную и манящую. Она стояла в простенке возле окна и притягивала к себе. Такая одинокая, крепкая и деревянная. С отполированной до блеска ручкой. Швабра! Её появление существенно облегчало нашу участь и ускоряло процесс. С криком: «Ура!» я ринулся к ней и схватил пока не поздно… Неожиданно за спиной «дзэнькнуло», словно кто-то стукнул согнутым пальцем по стеклу… И вот в руках у меня уже не бесценная швабра, а тощая веснушчатая девчонка. И ехидно хихикающая к тому же. Позади меня кто-то весело вторил ей, и, обернувшись, я увидел другую девчонку. При этом выпустил первую, и они обе с громким, обидным смехом умчались вверх по лестнице. А мне осталось только смотреть им вслед, раскрыв рот.

— Ничего себе!

Или у меня начались галлюцинации от непривычного положения тела, или это часть изначального бреда.

— Нет! Ты это видел?! — возмущённо воскликнул я.

Олли неторопливо подошёл и констатировал:

— Второкурсницы. Спустились протереть зеркала. На первом этаже самые старые зеркала, вот и отправляют второй курс. Девчонки пошутить решили. И всего-то.

Он оглянулся.

— Понятно. Никогда не трогай то, что находится перед зеркалом.

— Зеркалом?

И тут только я обратил внимание на очевидный факт. На то, что давно заметил, но не придавал значения. В коридоре висели зеркала. Большие, прямоугольные и старые, в громоздких растрескавшихся рамах. Некоторые из них выглядели совсем древними — тусклые, мутные, желтоватые, кое-где взявшиеся волнами и покрытые чёрными точками. Я не понял, что он имел в виду, поэтому пожал плечами и спросил:

— Почему?

— Ну ты даёшь, парень! — искренне поразился он. — Ты что, первый день на свете живёшь?

В каком-то смысле так оно и было. Но я мог только промолчать или помычать нечто невразумительное:

— Ммм…

Олли покачал головой.

— Странный ты, — он хмуро окинул взглядом мою футболку, рубашку, джинсы и кеды. — И одет чудно.

Как одет Олли и остальные мне было откровенно по барабану. Я и в нормальной-то жизни не обращал внимания на подобные нюансы, а тут и так не до этого.

— Ты будто из заморского города Фегля, — продолжал Олли, подозрительно прищурившись.

— Оттуда, — подыграл я.

— А я-то думаю, гадаю. Тогда ясно. Там, говорят, все жители чудные. И волшебники все, как один, прирождённые.

Вот я и попался! Ладно. Придётся врать до последнего, мне не привыкать! Хуже всё равно не будет.

— А мне не повезло, — пожаловался я. — Мне попались строгие родители, и способностей к волшебству у меня нет.

— Бедолага, — посочувствовал Олли.

— И местных порядков не знаю. С какого такого перепугу мы драим полы?

— Так положено, — серьёзно ответил Олли. — Зеркала содержатся в чистоте. Нас предупредили. Это самое важное. Ни пятнышка, ни пылинки. Иначе, ну ты понимаешь.

Ничего я не понимал, но на всякий случай кивнул.

— Распоряжение ректора. О! А ректор следует указаниям Серого герцога. А Серый герцог — ух! Прирождённый колдун. Как-то приезжал в нашу деревню. Волкопсы перед ним на брюхе ползали.

Олли со свистом втянул воздух и закашлялся. А когда прокашлялся, продолжил: