Алан Фостер: Звёздные войны

Он так никогда и не окончил фразы, так и не получил ожидаемой благодарности. Как только он на мгновение отвернулся от девушки, дрожь ее сразу исчезла. Энергопистолет, который она прятала за спиной, поднялся, и она выскочила из своего укрытия.

Первым упал тот несчастный командир, который ее обнаружил. Его голова превратилась в мешанину из мяса, костей и металла. Та же самая участь постигла и другого солдата, стоявшего у него за спиной. Затем яркий энерголуч коснулся бока девушки, и она упала на пол, все еще сжимая пистолет в маленькой руке. Закованные в металл люде окружили ее. Один со знаками различия младшего офицера на рукаве встал на колени и перевернул тело. Он опытным взглядом вгляделся в лицо.

— Она будет в полном порядке, — наконец сообщил он. — Доложите Лорду Вейдеру.

ЗПиО зачарованно уставился в маленький иллюминатор в передней части крошечною спасательного бота, в то время как горячий желтый глаз Татуина начал поглощать их. Где-то позади остался повременный корабль повстанцев и имперский крейсер, которые уже почти исчезли из виду. Он решил, что все идет отлично. Если они совершат посадку неподалеку от цивилизованного города, он будет искать более или менее опасную службу в спокойном месте, что-нибудь более соответствующее его положению и образованию. За прошедшие месяцы он получил слишком большую дозу волнений и неопределенности для простого робота.

Быстрота и размашистость, с которыми Р2 манипулировал рычагами спасательного бота, обещала все, что угодно, ко только не мягкую посадку. ЗПиО озабоченно смотрел на своего приземистою товарища.

— Ты уверен, что знаешь, как управлять этой штукой?

Р2 уклончиво свистнул в ответ, но это ни в коей мере не вселило уверенности в потерявшего голову высокого робота.

У старых переселенцев была поговорка, гласящая, что скорее сожжешь себе глаза, не мигая смотря на опаленные солнцем плоскогорья Татуина, настолько сильным было ослепляющее сияние этих бесконечных пустынь. Несмотря на их испепеляющий блеск, на равнинах, образовавшихся на месте давно исчезнувших морей могла существовать жизнь. И ее делало возможным только одно — круговорот воды.

Тем не менее для нужд человека воды на Татуине едва хватало. Атмосфера отдавала свою влагу весьма неохотно. Воду нужно было упрашивать упасть с жесткого синего неба — упрашивать, заставлять, стаскивать с неба вниз, на опаленную поверхность планеты.

Две фигуры, занимающиеся этим, стояли на небольшом возвышении посреди одной из негостеприимных равнин. Одна из них была прямой и металлической — изъеденный песчинками испаритель, прочно закрепившийся на песке и опирающийся о каменный фундамент. Другая фигура рядом была намного более подвижной, хотя солнце опалило ее не меньше, чем первую.

Люк Скайуокер был вдвое старше испарителя, которому было десять лет, но он был более уязвим. В данное мгновение он был недоволен строптивым клапаном терморегулирующего устройства. Время от времени он просто постукивал по нему, вместо того чтобы пользоваться необходимым для этот инструментом. Но и это не помогало. Люк был уверен, что испаритель делал все, чтобы всосать в себя как можно больше песка, что смазка притягивала к себе маленькие частички песка своим ласковым и нежным поблескиванием. Он вытер пот со лба и на секунду разогнулся. Самым привлекательным в этом молодом человеке было его имя. Пока Люк рассматривал механизм, легкий ветерок трепал его взлохмаченные волосы и мешковатый комбинезон. Нет смысла продолжать сердиться на испаритель, — сказал он сам себе, — это всего лишь механизм, неразумный и старый.

Пока Люк раздумывал над своим затруднительным положением, в которое он попал, из-за испарителя показалась третья фигура и стала неумело ковыряться в поврежденном приборе. Только три пары рук робота модели «Тридуэлл» были в рабочем состоянии, да и те повидали на своем веку больше, чем туфли на ногах Люка. Робот двигался неуверенными толчками.

Люк с тоской посмотрел на него; затем запрокинул голову и посмотрел в небо. Не было ни малейшего признака облачности, и он знал, что она так и не появится, если он не починит испаритель. Он уже собрался постучать по нему еще раз, но тут в поле его зрения промелькнул яркий лучик света. Быстро достав из футляра тщательно вычищенный микробинокль, он направил его в небо.

Он довольно долго смотрел на небо, жалея, что у него нет телескопа, а всего лишь бинокль. В своих наблюдениях он забыл об испарителе, жаре и остальных треволнениях. Снова убрав микробинокль в футляр, Люк повернулся и бросился к своему лэндспидеру. Уже на полпути к машине он что-то вспомнил и, обернувшись, крикнул: быстрее! Затем нетерпеливо добавил: Чего ждешь, заводи машину!