Александра Давыдова - Бестиарий. Книга странных существ

— Мама! — наконец он сдернул одеяло и увидел, что вошь вырос до размера кошки и пытается спрятаться в маминой подмышке.

— Вылезай оттуда! — завопил Владик, мама лежала так неподвижно, он схватил ее за плечо и тут же отдернул руку. Холодное! Твердое!

Вошь дернулся и исчез где-то под мамой. Владик заревел и бросился в ванную, схватил «Дихлофос» и швабру. Сейчас он ему покажет.

Вошь сидел на подушке, рядом с маминой головой. Что-то странное произошло с ее кожей и волосами. Они стали белыми и жесткими.

— Не надо, — поднял верхние и средние лапы вошь. — Ты же Бог, Царь, ты создал меня по образу и подобию.

— Я тебя не хочу! — завопил Владик. — Уходи!

— Вот, — растопырил лапы вошь, — вот именно! Я пошел. Мне надо наружу. Я буду давать имена зверям и предметам. Они ведь забыли свои имена. А иначе — смерть! Безымянные, они просто сойдут с ума. Как ты пра…

Владик ударил его шваброй, и когда вошь полетел на пол, направил на него густую струю «Дихлофоса». Вошь упал на спину и забил лапами. Мальчишка еще несколько раз ударил палкой, как дубиной, потом как копьем.

От «Дихлофоса» в комнате нечем стало дышать. Кашляя, Владик распахнул окно. Во дворе бегали маленькие дети, катали снеговика. Потом отвлеклись на собаку, которая бежала и вдруг упала.

За спиной раздался шорох. Мальчик дернулся и выставил перед собой швабру.

Мама сидела на кровати и до предела разевала рот, точно кусала воздух. На полу лежал папа, в одежде и ботинках. Владик так давно его не видел.

— Где был папа? — тот лежал на спине, широко открыв глаза и рот. Из его ноздри вылетела муха, ударилась о плафон на потолке и упала на кровать.

— Владик, — мама подняла на мальчика мокрые злые глаза, он попятился. Уперся в окно и через комнату отскочил к двери.

— Почему папа так лежит? — не уступил он, отступая в коридор.

— Он хотел уйти от нас, — мама встала и пошла к сыну, раскачиваясь из стороны в сторону. Владик увидел, что щека у нее сухая и треснувшая, как скорлупа, и внутри ничего нет.

— Не надо, — захныкал мальчик. Левая нога мамы подломилась, она упала. Владик увидел, как крошатся пальцы на ее руке, будто мелки. Он не выдержал, захлопнул дверь и прижался к ней лопатками. В дверь слабо стукнули. Что-то трещало и сыпалось с той стороны. Мама его звала? Мальчик держал изо всех сил. Потом все стихло.

Так он просидел чуть больше часа. В животе заурчало. Владик пошел на кухню, налил молока, отпил и выплеснул. В кружке плавала черная пенка. Из всей еды съедобным оказалось только яблоко. Откуда оно взялось, Владик не помнил. Он съел его вместе с огрызком и косточками. По телу разлилось тепло. Мальчик улыбнулся. Зато не надо идти в школу.

Он вернулся к себе в комнату, достал «Лего» и начал строить замок в пустом аквариуме. Тот пах засохшим морем.

О подоконник что-то ударило. Потом размазалось о стекло. Владик встал.

За окном шел дождь из птиц. Они падали и падали.

Владик поплотнее задернул шторы и надел наушники.

…Важно упомянуть, что при Амьенском монастыре был скрипторий — целый лабиринт из узких длинных комнат, где днем и ночью при свечах работали переписчики. Именно там родились книги, которые ныне являются жемчужинами в коллекциях исторических музеев и частных библиотек. Например, правила управления консисторией «Веселой науки» Гильома Молинье, или четыре книги истории Рихера Реймского, или «Песнь о крестовом походе против альбигойцев» за авторством клирика Гильема из Туделы и анонимного поэта из свиты Раймона VII.

В 1939 годы было найдено письмо одного из настоятелей монастыря. Судя по его тексту, все книги, проходившие через руки переписчиков в Амьене, обязательно получали дополнительный, «дублирующий» экземпляр, который отправлялся в местное хранилище. В стенах и полу скриптория было скрыто четыре обширных шкафа, которые на протяжении нескольких столетий наполнялись редкими текстами. К величайшему сожалению историков, тщательное обследование здания показало, что эти хранилища пусты, причем опустошены они были совсем недавно, судя по свежим царапинам на замках и дверцах.

Остается лишь надеяться, что через некоторое время потерянные фолианты всплывут в частных коллекциях. Особенную ценность, по мнению медиевистов, представляет «Книга странных существ» — бестиарий, привезенный для переписи в Амьен из Тулузы в 1208 году трубадуром Юргеном Авени.