Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

— Прекрасно тебя понимаю, — отозвалась Маретэн. — Нам нужно привыкнуть друг к другу.

Разговор состоялся несколько недель назад, и за это время Маретэн смогла найти свое место в отряде. Она завоевала доверие Джервы, которого в отличие от грубого, вспыльчивого Касстны уважали и не боялись.

Джерва не давал Маретэн унизительных поручений, но довольно часто молодая женщина сама вызывалась выносить помои, готовить и убирать. В благодарность Джерва несколько раз посылал ее на разведку — следить за бесчисленными кхагггунскими патрулями, которые по приказу звезд-адмирала Иина Меннуса подстерегали неосторожных бойцов Сопротивления. Хотя Маретэн велели не отходить от лагеря более чем на пять километров и она была уверена, что Джерва послал кого-нибудь наблюдать за ней, она была благодарна за эти поручения, которые делали ее полезной для всего отряда.

Огонь потрескивал и искрился, словно борясь со злым ветром, котелок покачивался и скрипел, как старое дерево. В мирное время стройную черноволосую смуглянку Майю наверняка интересовали бы только парни. Гормоны так и бурлили в ней, однако война и страдания сделали ее убийцей. Несмотря на это, девушка привязалась к Маретэн, что тоже вряд ли случилось бы в мирное время.

— Ты ешь горечавку, как настоящая кундалианка, — похвалила Майя. — Жаль, что тебя не видит Касстна.

— Касстна ненавидел меня за то, что я в’орнн, — напомнила Маретэн. — Что бы я ни сказала, все было плохо.

— Может, и хорошо, что мы от него избавились, — вздохнула Майя. — Мы с Бассе часто говорили, что он не лучший из лидеров. Для него собственная ненависть была важнее, чем здравый смысл.

Майя раскурила косячок лааги, и собеседницы некоторое время курили молча, передавая его друг другу. Маретэн думала о Сорннне. Она так по нему скучала! По ночам ей снилось, что Сорннн сжимает ее в объятиях и ласкает. Маретэн чувствовала тепло его тела и нежное прикосновение губ, а по утрам глаза молодой женщины опухали от слез. Днем плакать было некогда, и все же перед сном она мысленно переносилась в Аксис Тэр и думала, как бы послать любимому весточку. Слишком опасно! Не только для нее, но и для всего отряда. Нужно было думать и о благополучии новых друзей.

Лучи солнца ярко озаряли скалы, зато на севере, над зубчатой грядой Дьенн Марра, темнели тучи и гремел гром. Раскаты эхом разносились по обледенелым расщелинам. Воздух стал горьковатым. Маретэн знала, что это к снегопаду.

Увидев Джерву, девушки перестали курить. Бледное измученное лицо командира говорило о постоянном стрессе и больном желудке. Джерва носил куртку из коровой кожи, пропахшую дымом и потом.

Маретэн с тревогой посмотрела на лидера отряда.

— Похоже, наш конвой оказался палкой о двух концах.

Майя кивнула.

— Другие отряды нам завидуют. Джерве приходится следить, чтобы оружие попадало только в самые надежные руки. Поэтому у него прибавилось как друзей, так и врагов.

Командир партизан присел к костерку.

— Что вы тут про меня говорите? — Он взял у Маретэн косячок и затянулся. Девушки молчали, и Джерва пожал плечами. — Вы обе отправляетесь осматривать юго-западный квадрат. Медда вам все объяснит. — Лидер встал и раздавил окурок каблуком. — Подберите себе оружие, вы уходите немедленно.

Медда и три других бойца ждали у палатки с продовольствием.

— Мы спустимся по юго-западному склону, — объяснял Медда, заряжая ионную пушку. — Этот склон самый крутой, и погода, как назло, портится. — Он повернулся к Майе и заговорил чуть слышно: — С нами идет Кин, младший брат Джервы. Он совсем мальчишка, так что присмотри за ним.

Маретэн стояла рядом с Майей, но Медда обращался явно не к ней.

Он повернулся и повел их вниз по склону Гряды Слез. Вершина, белая, как старая кость, совсем не походила на обычные скальные откосы. Казалось, что огромный каменный череп, в незапамятные времена приподнявшийся из пылающих недр Кундалы, до блеска отполировали ветра.

Как и предупреждал Медда, спуск оказался очень крутым. Приходилось держаться за тонкие стволы молодых сосенок, растущих на каменистом склоне.

Вместо снега пошел дождь, что сделало камни еще более скользкими, а спуск — опасным. Часто приходилось катиться вниз на спине, словно с горки, хотя это было все же лучше, чем нестись головой вперед во мрак.

Маретэн была совершенно спокойна. Ей очень нравились горные сосны. Их тонкие стволы рождали в ее воображении феерические пейзажи, совсем как в детстве, когда бабушка Теттси брала внучку в лес рисовать. Густой смолистый запах напоминал о тех долгих часах, которые они провели, обсуждая, что первично — форма или содержание. Эти философские беседы помогли юной художнице развить свое видение формы и цвета, которое она воплощала на полотнах.