Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

— Скажи нам кое-что, — как ни в чем не бывало спросил Лужон. — Насколько важен для тебя этот девятый камень?

Хаамади остановился.

— От него зависит все. Мы уже подружились с демонами. Когда мы их освободим, они окажутся у нас в долгу. А как они смогут его вернуть?

— Раскрыв секреты За Хара-ата.

— Именно.

— А почему ты им доверяешь?

— Я разве сказал, что доверяю? — улыбнулся Хаамади. — При помощи дракона я смогу отправить их обратно в Бездну, если они откажутся выполнить мою просьбу.

«Просьбу, ну конечно!» — с горечью подумал Лужон. Разве Хаамади умеет просить?

В тот момент Фер ввел в кабинет Несту, молодую вспыльчивую рамахану. Хаамади вспомнил, что именно ее одной из первых удалось склонить на сторону соромиантов. Природный ум немного портила нетерпеливость — Несте хотелось стать конарой раньше положенного срока. Хаамади хорошо знал такой тип характера — среди соромиантов выскочек было более чем достаточно.

— Дар Сала-ат говорит, что ты чем-то недовольна, — начал Хаамади сладким как сироп голосом. — Могу я помочь?

— Скажи, что случилось с нашими сестрами?

Архонт развел руками.

— Вам же уже объясняли. В горах произошел несчастный случай. Очень жаль, но…

— Нам даже не позволили с ними проститься и похоронить как подобает.

— Их тела были уже погребены, — напомнил Хаамади. — Под оползнем.

— Тогда нам следовало их откопать и предать земле как полагается. Почему вы нам не разрешили?

— Раньше вы не просили ни о чем подобном. — Архонт уставился в глаза Несты. — Что случилось?

— Мы с сестрами просто разговаривали и…

— Понятно. А с чего начались разговоры?

— Не помню, — пожала плечами Неста. — Какая разница?

— Пожалуйста, давай попробуем разобраться. С чего начались разговоры?

— Насколько я помню, мне приснился сон. — Рамахана снова нерешительно пожала плечами.

Хаамади подошел ближе. Фер ни на шаг не отходил от Несты, его глаза с немым восхищением взирали на архонта.

— Что же тебе приснилось?

— Я видела моих сестер. Они лежали мертвые в какой-то яме. В их руках были ножи, а на губах — пена.

— Ничего себе сон! — воскликнул Хаамади.

— Он кажется правдоподобнее твоей истории, — с вызовом проговорила Неста. — К тому же другим сестрам приснилось то же самое.

— А вот это уже интересно!

— И мы так считаем, — заявила рамахана, — и требуем объяснений.

Хаамади многозначительно посмотрел на Фера и кивнул.

— Дар Сала-ат все тебе объяснит.

Это был условный знак, и Фер, бросившись на Несту, перерезал ей горло коротким кинжалом. Глаза монахини расширились от ужаса, на губах замер крик. Полилась кровь, и подоспевший Хаамади острыми как бритвы ногтями вырвал рамахане сердце и проглотил, не разжевывая. Прильнув к Несте, архонт вспорол ее живот и вытащил блестящий от слизи кишечник. Хаамади обмотал его вокруг левого запястья и, перекачиваясь с пятки на носок, стал нараспев читать молитву. Лужон наблюдал за ним со смешанным чувством отвращения и благоговения. Он не в первый раз наблюдал за обрядом некромантии и все же никак не мог привыкнуть и избавиться от страха. В Синтайре была многочисленная группа, которую возглавлял сам Лужон, из тех, кто считал, будто некромантию нужно перенимать и пользоваться ее силой. Однако имелась и оппозиция, во главе которой стоял Оруджо. Оруджо был из Аэрстонов — первой семьи, которая вырвалась из ярма Оннды и поэтому пользовалась всеобщим уважением. Лужон знал, что с Оруджо лучше не связываться, и все-таки чем ближе ардинал знакомился с некромантией, тем больше ему хотелось овладеть этим искусством.

Глаза архонта блестели — его наполнял плененный дух рамаханы, и Лужон инстинктивно подошел поближе, будто надеясь впитать хоть небольшую часть силы. Из горла Хаамади вырывались странные звуки, слова на незнакомых языках, клекот неизвестных существ.

Затем архонт запрокинул голову и посмотрел на Лужона. Сараккон удивился, заметив, что зрачки некроманта неестественно расширены.

— Это все мерзкая жрица, Джийан, — проговорил Хаамади сухим ломким голосом, не похожим на свой собственный. — Она использует волшебный телескоп в монастыре Пяти Твердынь. Ясно, что она задумала: пытается рассказать рамаханам правду!

Губы Хаамади медленно растянулись в улыбке такой жуткой, что Лужону стало не по себе. Длинные пальцы двигались по телу рамаханы, а острые ногти впивались в кожу, вырывая печень и селезенку.

— Посмотрим, кто кого, — звучал в кабинете искаженный голос Хаамади. Коррушский ковер насквозь пропитался кровью рамаханы. — Осору против некромантии. Она еще увидит нашу силу!