Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

— И все равно, — не унималась Тигпен, — ты не должен был убивать невинных.

— Я думаю об этом каждый день, — сказал дэйрус, вставая, — а по ночам слышу их крики.

— Не следовало приводить его сюда, — проговорил Нит Имммон. — Это плохо, очень плохо.

— У нее не было выбора, Нит Имммон, — проговорил Сахор. — К тому же, кто узнает меня в этом теле?

— Она же узнала, — сказал Нит Имммон.

Гуль Алуф стояла, сложив руки и крылья, и смотрела на Сахора со своей обычной полуулыбкой.

Они были в лаборатории «Недужного духа», где Курган впервые увидел Нита Имммона и Гуль Алуф. Издалека доносился гул ионных двигателей. Через равные промежутки с потолка свисала сеть из какого-то тонкого материала.

— Она подозревала, что я жив, — объявил Сахор, внимательно осматривая лабораторию. Он заглянул в каждую биокамеру и отчего-то остался недоволен увиденным. — А Нит Нассам что-нибудь подозревает?

— Нет, — уверенно заявил Нит Имммон и прокашлялся. Гуль Алуф с тайным злорадством наблюдала за замешательством, которое новый облик Сахора вызвал у Имммона.

— Как вижу, эксперименты зашли в тупик, — сказал Сахор.

— Просто я…

— Давай не будем друг друга обманывать? — Бывший гэргон в упор посмотрел на Нита Имммона. — Мне так сказала Гуль Алуф.

Производительница спокойно встретила свирепый взгляд Нита Имммона.

— Недомолвками и ложью ничего не добьешься. Особенно сейчас.

— Эти эксперименты просто отвратительны, — холодно отозвался Сахор. — С какой стороны ни посмотри.

— Речь идет о нашем выживании, — сказала Гуль Алуф.

Сахор шагнул в ее сторону. Вот почему он скрыл от нее правду о своем перерождении. Если она узнает истину, то заставит рассказать, как ему это удалось. Ведь у него получилось то, над чем Гуль Алуф билась уже много лет.

— А если все получится и мы выживем, что дальше?

— Тогда мы выиграем, — ответила Гуль Алуф, — достигнем недостижимого и сможем одолеть центофеннни.

— Нет, — проговорил Сахор, наступая на бывшую возлюбленную, — я имею в виду, кем станем мы? Чем придется пожертвовать ради спасения?

— Самое главное — наше спасение. Остальное не так важно.

— Вот именно, — сказал Сахор. Он подошел совсем близко, лицо Гуль Алуф заслонило все вокруг. — Остальное не важно — вот гордый девиз в’орннов.

— Нит Сахор…

— Я больше не Нит, — набросился Сахор на Нита Имммона. — Теперь видите, во что мы превратились? — ухмыльнулся он. — Мы калеки, моральные уроды, развлекаемся тем, что порабощаем все народы, которые попадаются на нашем пути.

— Выживает сильнейший, — сказал Нит Имммон. — Это просто и ясно.

— В этом нет ничего простого, — возразил Сахор, — и уж точно нет ничего хорошего в убийствах, пытках, насилии, которые тянутся за нами, как жуткий шлейф.

Имммон был явно обескуражен этим взрывом.

— Говорю же тебе, не стоило его приводить, — сказал он Гуль Алуф.

— Ему нужен отдых, — вздохнула Производительница, — бессрочный отдых.

— Нет, — повернулся Сахор, — я хочу, чтобы эти эксперименты прекратились здесь и сейчас. — Он опять приблизил свое лицо к Гуль Алуф. — Ты правда думаешь, что твои неуклюжие попытки совратить или запугать меня что-нибудь изменят?

— У нас твой отец, это правда, — сказал Нит Имммон.

— Вы украли программу ДНК, которую я для него разработал, — заявил Сахор.

— Ты считался мертвым.

— Она так не думала.

В лаборатории повисла гнетущая тишина. Сахору хотелось, чтобы их троих смыло в океан или кипящую преисподнюю, где можно очиститься от в’орнновских грехов. Однако от этих страшных грехов так просто не избавишься. Может быть, что сделали в’орнны, вообще невозможно исправить, и все же Сахор хотел попытаться.

— Видишь, дорогой, — Гуль Алуф мягко и нерешительно коснулась руки Сахора, — именно поэтому я прекратила эксперименты. Из-за тебя. Я больше не могла выносить твое презрение. Ведь ты не одобрял то, что я делала.

— Как можно одобрить эксперименты над детьми-гибридами, зачатыми в результате в’орнновской похоти? — Гуль Алуф давила на бывшего техномага, заставляя говорить то, чего ему вовсе не хотелось. — Конечно, я презирал тебя!

— Я все остановила, — тихо проговорила Производительница, — потому что ты этого сделать не мог.

Нит Имммон снова откашлялся.

— Что касается Нита Эйнона…

— Мой отец мертв, — проговорил Сахор, не спуская глаз с Гуль Алуф.

— Я его знаю, — сказала Производительница, раскрывая крылья, — он совсем не это имеет в виду.