Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

Боль обжигала ногу и все же практически не влияла на ясность мышления Кургана. Сложнее всего было идти по лестнице. Вцепившись в перила, он спустился на первый этаж и покинул дворец через один из секретных выходов так, что его не заметил ни один хааар-кэут.

На Аксис Тэр наступала ночь. Улицы заливал синеватый свет фонарей. Никем не замеченный Курган влился в поток пешеходов на бульваре Импульса. Он почти не хромал, хотя каждый шаг давался с трудом, и регент мечтал только о том, чтобы рана не кровоточила. Остановившись у ларька на улице Аквазиуса, правитель Кундалы залпом выпил стакан дешевого вина. Вино было скверным, и Кургана чуть не вырвало, зато он немного согрелся и перестал дрожать. Пока Стогггул стоял у ларька, нога затекла и почти перестала слушаться.

Курган пошел на юг, но к тому времени, как он достиг Гавани, боль растеклась по бедру. На улице стало значительно больше гуляющих, а в воздухе витали запахи жареного мяса и тушеных овощей. Внизу на Променаде открылись многочисленные таверны, и песни саракконов разносились словно искры от костра. У Кургана пересохло во рту, и в поисках ларька с питьем он отделился от толпы гуляющих. Вот мелькнул яркий навес, регент двинулся вперед, и тут в глазах потемнело, и Курган лишился чувств. Очнувшись, правитель нашел в себе силы подняться, хотя уже не помнил, куда и зачем идет. Боль стала невыносимой, и пестрая толпа саракконов, в’орннов и кундалиан понесла регента по Променаду к пристани, где стоял корабль Куриона.

На полпути к причалу Курган увидел, что корабля нет. Постанывая от боли, он, тем не менее, двигался вперед шаг за шагом, метр за метром. Регент мрачно смотрел на море Крови. Где же «Омалин», куда он исчез?

Вцепившись в перила причала, Курган уставился в море, хотя при этом он не замечал ни темной воды, ни оранжевой полоски пылающего горизонта, ни силуэты похожих на птичьи крылья парусов. Его снова мучило жуткое видение, которое явилось во время последнего саламууунового транса. Его отец лежал в постели с очередной кундалианкой, вцепившись в ее длинные волосы побелевшими от напряжения пальцами, дышал, словно загнанное животное, и говорил о нем. Кургане. Голос был злым, по-видимому, оттого, что сын (о Терреттте отец вообще не вспоминал) не оправдывал надежд. Веннн Стогггул никогда не был доволен Курганом, а тот особо не старался его радовать. Зачем? Вот отец смотрит прямо на него, обращаясь к несуществующему собеседнику. Веннн Стогггул ругал Кургана, глядя ему прямо в глаза, однако сыну, как обычно, хотелось еще больше разозлить отца. Смерть имеет много ипостасей. Воспоминания Кургана не желали умирать, напротив, они разрастались, словно клубок водорослей. В каждой клетке его тела жил отец, и его влияние Стогггул-младший чувствовал ежесекундно.

Регент снова ударил себя по бедру. При каждом ударе боль словно огненная спица пронзала тело. Курган вцепился в поручни и, согнувшись пополам, отчаянно желал, чтобы агония наконец лишила его мучительных воспоминаний. Потеряв сознание, молодой регент полетел через поручни прямо в море, на покачивающийся шлюп, где они с Курионом долго беседовали в ту ночь, когда он спас сараккона от ужасной черной химеры.

— Все сводится к тому, что они правы, — проговорил тэй, расправив разноцветные крылышки. Черные бусинки глаз смотрели прямо на Сахора. Очевидно, тэй был очень рад этой встрече. — Знаю, ты ее презираешь, но все равно любишь. Что касается Нита Имммона, то его, по крайней мере, волнуют интересы в’орннов.

Тэй во все глаза смотрел на Сахора, который расхаживал по круглой башенке, венчавшей один из минаретов Храма Мнемоники. Отсюда открывался прекрасный вид на Большое Фосфорное болото, к северу от которого велась добыча лортана, впоследствии перерабатываемого в верадиум. Однако в тот момент Сахора заботило совсем другое — он проверял каждый квадратный сантиметр башенки.

— Они не могут нас подслушать, — заверил тэй, — я в этом убедился.

Сахор посмотрел на отца.

— Не хочу помогать Гуль Алуф с экспериментами, — категорически заявил бывший гэргон.

Нит Эйнон наклонил голову.

— Горе в’орннам!

— О чем это ты?

Тэй опустился на плечо Сахора.

— Ты знаешь, о чем. Это ты расшифровал генетический код. Тебе удалось скрестить кундалиан и в’орннов. Наши эксперименты по гибридизации — примитив по сравнению с твоими достижениями. Тем более что пока у нас вообще ничего не вышло. Ты хоть осознаешь, что делаешь?