Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

Курган знал, что нужно быстро что-то сделать.

— Через великое море смерти Курион просил меня отдать ему последний долг. Келикс, я почту за честь исполнить его волю.

Собравшиеся на палубе вздохнули с облегчением — Курган ответил так, как подобает сараккону. Никто теперь и слова против него не скажет, даже Крон, лицо которого мало-помалу приобретало обычный темно-гранатовый оттенок.

— Отлично сказано, — одобрительно кивнул Келикс и протянул Кургану ракушку — полосатую, бежево-коричневую, довольно длинную и изогнутую. Внутренние завитки оказались нежно-розовыми. — Возьмите ее, регент.

Курган послушался. Изнутри ракушки возник розовый язычок. Когда Курган осторожно к нему прикоснулся, он оказался гладким, прохладным и жестким, как панцирь.

— Прежде чем тело опускают в воду, ракушка-саван покрывает его защитным слоем. В отсутствие тела капитана мы вынуждены использовать вот это. — Келикс показал красивый клинок с изогнутым кованым лезвием и рукоятью из шагреневой кожи. Конец рукояти украшал неограненный сапфир. — Любимый клинок капитана.

Келикс положил кинжал на розовый завиток ракушки, и он тотчас же стал кремово-коричневым. Через секунду язычок заскользил по кинжалу, покрывая его чем-то вроде защитной пленки.

— В море мы рождены и морем станем, — пропел Келикс. — В сердце океана, где зарождается жизнь, нет ни смерти, ни печали, лишь бесконечная радость перерождения.

Келикс кивнул Кургану, который бросил покрытый полосатой пленкой клинок в море. Не подняв брызг, оружие тотчас же пошло ко дну и вскоре исчезло так же бесследно, как и его хозяин.

Наблюдая за волнами, Курган пытался заставить себя думать о Курионе. Однако после того, как он соврал саракконам, его мысли путались. Если бы регент знал себя чуть лучше, то догадался бы, что лгал самому себе с тех пор, как вернулся из За Хара-ата. Но он оставался Стогггулом и не решался признать правду. И поэтому для того, чтобы не вспоминать о За Хара-ате, чтобы не помнить о ней, он отправился в Гавань на похороны Куриона. Однако регент продолжал размышлять. Даже среди саракконов он не мог спрятаться от собственных мыслей. Они метались в воспаленном мозгу, словно золотые рыбки в открытом море, и не давали думать о саракконском капитане, которого Курган считал другом.

— Все кончено, — объявил Келикс. — Теперь наш капитан — часть истории.

Моряки постепенно расходились. Разбиваясь на пары и тройки, они возвращались к повседневным делам.

— Мы отплываем через четверть часа, — сказал Крон.

— Ясно, — отозвался Курган, поворачиваясь к сходням.

— Ты можешь отправиться с нами, Курган Стогггул, — предложил Келикс.

— К сожалению, не могу, — грустно улыбнулся регент. — Надеюсь, в следующий раз.

У него были совершенно другие планы.

— Что они там делают? — спросила Элеана, нервно шагая по огромной пещере, которая вела на территорию рапп. Они смотрели в полумрак, наполненный приглушенными голосами. Раппы всегда отличались любопытством, а группа чужестранцев казалась чем-то совершенно необыкновенным.

Наватир, крепко сбитый блондин с короткой бородкой, высокими скулами и круглым кундалианским черепом, ободряюще посмотрел на спутницу.

— Скоро мы узнаем. — Его серо-зеленые глаза посерьезнели. — Если они нам что-нибудь расскажут. Слушай, а когда ты участвовала в Сопротивлении, то была так же нетерпелива?

— Я по-прежнему ощущаю себя бойцом Сопротивления, — просто ответила Элеана. — Каждый день кхагггуны убивают все больше невинных кундалиан. Почему мы теряем здесь время?

— Не знаю.

— Я тоже не знаю, в этом-то все дело. — Воительница качнула блестящими каштановыми волосами. На ее нежном лице с крупным сочным ртом отражались упрямство, талант стратега и готовность бороться с бедами и невзгодами. Хрупкая девушка казалась такой смелой, что поневоле возникал вопрос: «Почему она такая?» — Тебя не задевает, что у Рианы и Джийан так много секретов?

— Меня задевает все, что касается Джийан. — Наватир был одет в темно-красную тунику из тонкой блестящей ткани, неизвестной на Кундале. На толстом ремне висели два меча в расписанных рунами ножнах. Длинные блестящие лезвия были украшены гравировкой и гремели, как барабаны, когда он их сводил.

— Тогда почему они так себя ведут? Они что, не доверяют нам?

Наватир не нашелся с ответом. Однако Элеана не желала, чтобы он отмалчивался, ей нужны ответы на вопросы. В результате Реккк уступил не потому, что был слаб, а потому, что не хотел скрывать свою боль.