Кендари Блейк - Один темный трон

И когда Мадригал отказалась, провидица попыталась забрать Джулс с е ё рук, и когда она коснулась ребёнка, то впала в транс — и бормотала о будущем.

— Это надо утопить. Нельзя жизни. Она разрушение, падение, — она продолжала и продолжала, глаза её стали белы, и Мадригал кричала, и ребёнок вопил, пока Эллис и Каит не прогнали предсказательницу.

Они не могли утопить маленькую Джулс. Ни за что. Потому они низшей магией связали дар войны, привязали его к крови матери. Каит не думала о том, что случилось с беглой провидицей. Но после того, как всё это наконец-то закончилось, они согласились забыть…

Каит ошеломлённо моргнула и покачала головой.

— Дело не в том. Ты знаешь, почему мы связали дар. Не потому, что она уничтожит Феннбёрн. Потому, что она разрушит себя.

— Но она не разрушила себя! Она готова!

— Не бывает готовых. Проклятие Войны сводит людей с ума! Носить в себе больше чем один дар — это слишком для одного тела.

— Так говорят! — возразила Мадригал. — Но говорят, что дар под проклятием Войны слаб! А моя Джулс — самая сильная среди Природы, кого только когда-либо видала эта земля! Только подумай, какая в ней война!

Ворона Каит закаркала, медленно переступая с одной ноги на другую. Мадригал всегда была честолюбива. Конечно, какая-то её часть всполошилась, а какая-то возликовала от этого дара.

— Так вот что ты хочешь! Твоя дочь, твоя! Стать частью этого — получить великую судьбу! Но это и вправду о тебе, Мадригал! Ты действительно часть этого! И я жду твоей великой судьбы.

— Как всё отвратительно, мама, — почти в одно мгновение глаза Мадригал зло прищурились. Кто угодно, кто знал бы её меньше, пропустил бы это. И когда глаза её вновь были широко распахнуты, они поверили бы в её мольбу…

— Я знаю, что нам пришлось запереть это под замок, — мягко промолвила она. — Несчастных сжигали. Топили. Совет потребовал бы оставить её в лесу умирать, — она коснулась плеча матери. — Но она выросла. Сильной. Здравой.

— Мы связали дар войны Джулс для её же блага, — промолвила Каит. — И, — она колебалась, чтобы сказать то, во что никогда не хотела верить, — поскольку провидица была права насчёт проклятия Войны, должно быть, тебе пришло в голову, что она могла совсем не ошибаться по отношению ко всему остальному?

— Что Джулс приведёт к падению острова? — усмехнулась Мадригал. — Эта провидица была сумасшедшей, как и многие провидцы перед нею.

— Может быть. Но, Мадригал, эта связка останется.

— Останется. Но ничто не вечно! Связь уже слабеет, и я могу её отпустить. Её кровь — моя кровь. Я её мать! И я сделаю то, что считаю лучшим.

Лес Ашбурн

Когда Арсиноя устала от ходьбы, она развела костёр подальше от дороги. Разведчик Мирабеллы напал на неё, когда та лежала, свернувшись на мешочке с одеждой.

Он — или она — был хитёр. Арсиноя не слышала, пока тот не оказался слишком близко, хотя действительно скрытный шпион вплотную бы не подобрался ни за что.

— Скажи моей сестре, что я здесь, — не двигаясь, промолвила Арсиноя. — Жду.

— Мирабелла, — Элизабет мягко коснулась её плеча. — Мира, проснись. Вернулся разведчик.

В лесу было всё ещё темно, и различить получалось разве что очертания. Мирабелле казалось, что она задремала на дереве, но во сне свалилась в грязь — щека была разодрана.

Где-то справа от неё ворочалась Бри, а потом в лицо брызнуло пламенем.

— Ну, — моргнула опухшими глазами Бри, повела запястьем, и огонь усилился. — Что такого важного, что мы должны покидать наши мягкие клочки земли?

Разведчик рухнул на колени — испуганный и смущённый.

— Ну что? — спросила Мирабелла. — Добрался до Волчьей Вечны?

— Это вряд ли, — зевнула Бри.

— Королева Арсиноя, — ответил разведчик. — Ждёт на главной дороге.

Никто не реагировал — кроме Бри, что окончательно проснулась и по наитию швырнула пламенем высоко в небо.

— Как она узнала о нас? — спросила Элизабет. — Оказывается, шпионы у неё получше, чем мы думали.

— Ты видел медведя? — отмахнулась от подруги Мирабелла.

— Нет. Я искал его всюду, где только мог, но моя лошадь даже не услышала запаха и не заволновалась.

Мирабелла видела, как рассвет пробивался сквозь деревья, и мысль о медведе сковала её льдом. Она помнила когти, рык и вопли — и с трудом сглотнула.

— Я уйду, как только станет опасно. Мне нужен мой конь. Он свободен? Готов?