Дмитрий Емец - Пегас, лев и кентавр

– Рассредоточились, гады! Грамотно прочесывают! – угрюмо признал Ул. – Ладно, ваша взяла! Выбирать не приходится!

И он быстро полез по строительному рукаву.

– Ты же сказал: окружили? – напомнила Рина, карабкаясь следом.

Ул перевалился через подоконник животом, оглянулся:

– Шевелись! Они уже здесь!

Рина, еще болтавшаяся на рукаве, повернула голову и увидела немолодого вспотевшего мужчину в полосатой рубашке. Следящий за собой, с лысинкой. Он перелезал через забор, причем довольно неуклюже, не так, как Ул. Рина на мусорном рукаве и он на заборе находились на одной высоте.

«Неужели это и есть ведьмарь?» – удивилась Рина.

Взгляд «дядечки» остановился на куртке с металлическими пластинами, которую Рина успела накинуть внизу. Цепко удерживая куртку взглядом, он оседлал забор и полез рукой под ремень.

– Не копайся! – Ул схватил Рину за запястье и втащил ее в окно. Рина наивно повернулась, чтобы посмотреть, чем занят «дядечка». Оказалось: он успел спрыгнуть на разрытую кучу глины и увяз. Не пытаясь вылезти, он протягивал руку и, как казалось Рине, показывал на нее пальцем.

Ул с силой дернул ее за ногу и сбил на пол.

– Ты что? Спятил? – закричала Рина.

Ул лежал с ней рядом, опираясь на локти. Всякий раз, как Рина пыталась вскочить, он хватал ее за шею и дергал вниз.

– Отпусти меня! Чего тебе надо?

Ул молча ткнул пальцем. Рина увидела, что там, где недавно находилась ее голова, в кирпичную стену залип сплющенный шарик.

– Техника ниндзя? Ловим пули глазами, складируем за щекой? – поинтересовался он.

– Что это было? Пистолет с глушителем?

Ул покачал головой.

– Шнеппер. Ручной арбалет, стреляющий пулями и всякой шнягой. С серьезным арбалетом по городу не потаскаешься, а с огнестрельным оружием телепортировать нельзя. И со всякими взрывчатыми штуками тоже. Их напрочь разносит, и тебя вместе с ними. Давай к окну! Там безопаснее!

Ул быстро полз на четвереньках, ухитряясь давать Рине подзатыльник всякий раз, как она слишком высоко задирала голову.

– Засада, былиин! Понаделали низких подоконников! Уважающий себя подоконник, в моем понимании, должен быть такой: мешки с песком, железобетон, пулемет… Голову ниже, тютя!

Добравшись до проема окна, Ул перевернулся на спину, расстегнул куртку и извлек стальную дугу размером с ладонь. Почти сразу в другой руке у него оказались короткие металлические трубочки с прорезями. Он ловко соединил все вместе, щелкнул округлой рукоятью и плавно повел рычагом, расположенным сверху. Рина услышала один щелчок, затем другой.

– Тоже шнеппер? – спросила Рина.

– Да. Но наш, шныровский. А у меня так вообще – единственный экземпляр! – пояснил Ул с гордостью. Он держал небольшую сборную двустволку. Ее стволы находились один над другим, и к каждому вела своя тетива.

Рина не спорила. Она знала, у мужчин всегда и во всем единственные экземпляры. Ну не любят они быть на кого-то похожими. Ее папа тоже такой. Купит в электричке ручку за рубль, обгрызет колпачок и уверяет, что ручка существует в единственном экземпляре. И точно: рисунок зубов у каждого уникален.

Дернув зубами клапан расположенного на уровне бицепса кармана, Ул извлек пластиковую коробку. В ней оказались два шарика, похожие на репейник, с твердыми и острыми, будто костяными, колючками. Ул закатил их в прорезь в верхней части каждого ствола и уложил сверху зарядный рычаг, одновременно служивший прицелом.

– Пнуфы для принудительной телепортации, – пояснил он, с сожалением встряхивая пустую коробку.

– А не проще заряжать подшипниками? – Рине пришло в голову, что принцип работы шнеппера примерно такой же, как у мощной боевой рогатки с упором.

Ул нежно подул на натянутую до звона тетиву, перекатился и спиной прислонился к стене у окна. Саперную лопатку положил рядом, у ноги.

– Кавалерия запретила… Шныр не может быть убийцей – или засядет в болоте . А пнуфы – это выход. В Арктике имеется замечательная заброшенная избушка. До ближайшего жилья – семьсот километров. Запас топлива есть, консервы тоже. Живи, думай.

– А кто такая Кавалерия? – спросила Рина.

– Директор ШНыра. Хотя у нас директор больше как хранитель традиций. Традиции ШНыра нерушимы, и его кодекс тоже, – пояснил Ул.

Живое воображение Рины мгновенно нарисовало толстую усатую женщину с саблей в одной руке и Уголовным кодексом в другой.

– Кавалерия очень… даже не знаю какая, – добавил Ул, нашаривая слова. – Ей кучу всего довелось перенести: мужа потеряла, потом сына. Сын у нее тоже шныром был. Но никогда не жаловалась. Даже не очень погрустнела, а как-то так, в глазах… Она всем нам вроде матери, хотя спуску, конечно, не дает.