Дини Ши: Помни

Велисаар резким движением смахнул слезы с ресниц. Для него цена была слишком высока. Какое ему дело до проклятой планеты и ее жителей, не сумевших приспособиться к слишком быстро меняющемуся миру, не способных выжить в хаосе изменений, вызванном магией кайли? В конце концов, они ведь вместе создавали и этот мир, и эту младшую расу… не слишком удачную, к слову сказать! Иттри, кайли и сантхи, три Старшие Расы, энергия, воплощенная в материю физических миров и тел, создатели Законов… они все приложили к этому руку, но где же истина? Порядок и устойчивость Этравена, хаос изменений кайли или невмешательство сантхи, предпочитавших просто наблюдать? А, может быть, самосозерцание и самосовершенствование зеленоглазых иларов, предпочитающих ставить эксперименты над собой и своим миром, а не над созданными расами? На данный момент Велисаару было глубоко наплевать — лишь одна судьба, лишь одна жизнь из миллиардов Старших и Младших интересовала его.

«Наривьель…» Тонкие белые пальцы вновь отыскали холодную сталь клинка. «Наривьель… мое дыхание, мой драгоценный демон… разве я не свободен? По какому праву они принуждают меня? Наривьель, любимая… любимый… я знаю, ты никогда не будешь счастлив в этом искусственном раю, в этой ловушке что приготовил для пойманных душ Светлый Совет Этравена! И будь я проклят, если когда-нибудь осмелюсь причинить тебе боль… О, я буду проклят уже за то, что думал об этом… за то, что позволил себе усомниться… усомниться хотя бы на миг…»

Тонкая сильная рука обвила его талию, и Велисаар невольно вздрогнул, ненадолго оторвавшись от мрачных мыслей. Наривьель, его друг и любовник, одетый лишь в короткую юбку из серебристой ткани, нахмурившись, заглянул ему в глаза. Велисаар обернулся, и его свободная рука зарылась в черные шелковые кольца длинных волос Наривьеля, скользнула по бархатной обсидианово-черной коже, все еще слишком горячей после недавно завершившейся трансформации. Лучистые золотые глаза обожгли его немым вопросом. Велисаар мягко улыбнулся в ответ, но тут же помрачнел.

— Что случилось, Вел? — в мелодичном голосе кайли прозвучала тревога.

— Ничего, — темные брови сошлись на переносице, тонкие белые пальцы продолжали неосознанно ласкать оружие. Самый грандиозный проект в истории Этравена… самое страшное предательство… — Я… хочу подарить тебе кое-что, Вьель, — проронил Велисаар, освободив вторую руку из плена его волос — так приятно было перебирать эти мягкие пряди… ради чего он должен от этого отказаться?!

Он вытянул руку, и над его ладонью возник цветок — одна из бесподобных орхидей Илара, воссозданная из цельного кристалла голубого льда Этравена и защищенная его силой. Ослепительно прекрасная… и мертвая. Безжизненное совершенство… Сверкнули белоснежные зубы, изящная даже в мужской ипостаси черная рука легла поверх его протянутой руки… исчезло защитное поле, дрогнули нежные лепестки, обретая изумительный лазоревый оттенок с кобальтово-синими тонкими прожилками, затрепетали под ветром темно-зеленые листья, и в воздухе разлился тонкий аромат.

— Словно твои глаза, шанни, — прошептал ласковый голос у его уха, и теплое дыхание обожгло бледную кожу. — Такая красивая… и такая нежная.

— Обреченная умереть, — хрустальные капли задрожали на ресницах иттри и скатились на щеки, — как ты, любовь моя… как я…

— О чем ты говоришь? — мгновенное напряжение волной прошло по их телам. — Вел?.. Что… что с тобой?

— За эту жажду жизни и изменений я должен был убить тебя, — прошептал Велисаар, — но я не могу…

Стилет взлетел и опустился… золотые глаза в ужасе распахнулись… и не было даже крика — лишь мертвая тишина, каскад взметнувшихся каштановых волос, брызги крови на белоснежных одеждах и изломанное тело у его ног… широко раскрытые сапфировые глаза и лазоревый цветок, купающийся в крови…

— Велисаар! — Наривьель упал на колени, протянул руки… и отдернул, не смея коснуться его. — Что ты наделал?! Зачем?! — его душа рванулась следом — догнать, вернуть — что ему такая рана, он исцелит ее, он делал и не такое! но нашла лишь пустоту и разрушение на месте знакомого тепла и любви, на месте силы и нежности…

— Я… предал тебя… я… почти… подчинился…

Последний вздох сорвался с побелевших губ и затих. Дрожащие темные пальцы в последний раз скользнули по бледной щеке, запутались в разметавшихся волосах, сердце пропустило удар… окровавленный металл, вырванный из тесного плена, сверкнул радужным бликом и остановил его навсегда, прочертив алый след на черном бархате кожи…