Дмитрий Щербинин - Просторы Многомирья

Степан нёсся прочь от Крылова, а за ним мчался Винд. Сильный, ледяной ветер метал Винда из сторону в сторону. Юноша и рад был бы освободиться, да ведь изумрудная плеть была частью его тела, а она впилась в Степана, и не мог Винд её освободить.

Здесь, за пределами Крылова, исполинская железная сфера Ой–Чип–она показалась Винду действительно жуткой, готовой смять его, словно ничтожного муравья. И он закричал, зовя на помощь, кого–нибудь из своих друзей.

В какое–то мгновенье промелькнуло перед ним лицо Эльрики. Но это было лишь виденье. Винд действительно хотел, чтобы она, зеленоволосая красавица, была рядом с ним, но Эльрика осталась в трюме Крылова, а единственный, кто поспел за ним, был каменный Гхал (Виш и его Скул в это время сражались с Тифмами).

А вот Гхал, как раз смял голову очередной Тифмы своей могучей ручищей и погнался за Виндом. Яркая струя горючих газов длинным и густым потоком выбивалась из его зада. Несмотря на то, что Гхал полностью выкладывался, расстояние между ним и Виндом не сокращалось. И Гхал рычал:

– Он несёт тебя прямо в Ой–Чип–он!

А Винд простонал:

– Только не оставлю меня! Вместе мы что–нибудь придумаем…

– Не оставлю! – громыхал Гхал.

А Степан всё ещё не мог прийти в себя, всё ещё терзали его кошмарные огневые видения. Причиной тому была его собственная нить, попавшая ему в глаз. Из его растрескавшейся головы сыпались искры, он рычал, издавал страшные вопли, и даже разбил несколько Тифм, случайно попавшихся на его пути. На Винда он не обращал внимания – его просто не существовало для измученного Степана.

Борясь с сильнейшим ветром, хватаясь за плеть, пополз Винд вперёд, и, наконец, добрался до руки Степана, там, обжигаясь от холода, смог расплести узел, и, оттолкнувшись ногами от железного туловища, полетел уже по инерции, постепенно замедляясь.

Вскоре его нагнал Гхал, схватил одной из своих каменных ручищ, и сжал так сильно, что Винд вынужден был крикнуть:

– Тише! А то раздавишь! Летим обратно! Скорее!!.

Но это пожелание было невыполнимым. Оказывается, из сферы Ой–Чип–она вылетели две огромных тёмно–серых, ледяных тучи. Стремительно двигались эти тучи и несли невиданные в Многомирьи снежные бури. Одна из этих туч скрыла Крылова, так что его уже не было видно.

Поблизости проносились грозные стяги, вихрились, ревели неистового и злобно…

Винд стучал зубами от холода. Он кричал:

– Я сейчас насквозь промёрзну!.. Это правда..

Гхал, ничего не говоря, понёсся вдоль тучи, намериваясь обогнуть её, но, питаемая Ой–Чип–оном, туча разрасталась…

* * *

Всё время, пока Гхал нёс его, Винд испытывал сильную, мучительную боль. Над остальными чувствами главенствовал холод: ледяной воздух продирал насквозь; а морозный ветер налетел с такой свирепой, неистовой силой, так завывал, что даже басистого голоса Гхала Винд не мог услышать.

Да и сам Винд не надеялся, что Гхал его услышит. Тем ни менее, он всё же кричал:

– Неси меня к Крылову! Там наше спасение!..

А сфера Ой–Чип–он продолжала порождать всё новые снежные тучи. Казалось, что всё Многомирье уже было застлано этими вихрящимися тёмно–серыми громадами, которые наползали друг на друга, обменивались ударами вихрей и выплёскивали в и без того уже промёрзлый воздух бессчётные армии снежинок…

Гхал громыхал то, что не мог услышать Винд:

– Я не вижу Крылова! Я не слышу его! Только ветер свистит…

Тем ни менее, за наплывающей снежной полумглою ещё видел Гхал, где находится Ой–Чип–он и спешил прочь от него. Надеялся Гхал, что ЧИП не пошлёт на них в добавок к снежной, ещё и железную армию. Ведь Гхал устал, кулаки его растрескались от страшных ударов по Тифмам, а его двигательной системе срочно требовалась подпитка. Он примерно помнил, где находился один из близких к Ой–Чип–ону миров, вот теперь и летел к нему…

Но только через час достиг Гхал этого мира, названного Ог–го.

Гхал так и не смог обогнать снежную бурю, и она уже властвовала здесь. И прежде мир Ог–го считался мрачным и необжитым. Вряд ли кому–то хотелось селиться поблизости от железной империи Ой–Чип–он, а теперь это место больше всего напоминало обитель обречённых, страшных духов.

Из снежного сумрака выступали силуэты каменных скал, и все они – изогнутые, изломанные, вздрагивающие в порывах ветра, словно бы взывали о помощи и, в тоже время, грозили незваным гостям расправой…

Гхал летел над бесприютным каменным лабиринтом и говорил Винду: