Дмитрий Щербинин - Просторы Многомирья

Степан огляделся и, не заметив ничего достойного внимания, крикнул:

– Я должен вернуться домой!

Раздался приятный и, как казалось, всеобъемлющий, слишком могучий, чтобы ему противиться, голос:

– Я начал изучать тебя, Степан Вдовий.

Всё же Степан нашёл в себе силы ответить гневно:

– А я не просил о такой чести! Всё, чего я хочу – это немедленно вернуться домой и успокоить тех людей, которые мне дороги, и которые сейчас страдают из–за моего исчезновения.

– Ты говоришь о жене Маше, о сыне Вите и дочери Кате, – это был не вопрос, а утверждение.

– Да! А ты откуда знаешь их имена? Ведь ты ЧИП?.. Тот, кто раньше был Яковом Фёдоровичем Корбудзо?

– Да, так меня называли в Москве, в то время, когда я ещё не помнил, кто я на самом деле… Но сейчас речь о тебе, Степан, о твоей судьбе, о твоих желаниях. Ведь ты бы хотел, чтобы я устроил тебе встречу с женой и с детьми?

– Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос! Немедленно верни меня в Москву!..

Степан думал, что ЧИП посмеётся над его глупой настырностью, но тот неожиданно ответил:

– Что ж. Я могу устроить такую встречу!

И тут Степан обнаружил, что он стоит возле двери своей московской квартиры. Его рука тут же потянулась к звонку, но он так и не успел нажать на кнопку, потому что дверь распахнулась.

Перед Степаном стояла и глядела на него влюблёнными глазами его жена Маша. Она проговорила подрагивающим от волнения, но таким желанным, таким знакомым голосом:

– Стёпушка… господи… живой… Стёпушка…

И бросилась к нему, обняла, крепко прижалась, начала быстро целовать его в щёки, в нос, в губы, шепча:

– Как ты? Цел? Невредим?..

Он, тоже целуя её, отвечал:

– Всё хорошо… Ты только не волнуйся, дорогая, Маша… Со мной всё замечательно, и уже никогда плохое не повторится… Но как же он – так вот сразу и переместил меня сюда?

– О ком ты? – спрашивала Маша.

– Ни о ком… Не стоит вспомнить…

И он уже слышал голоса своих детей – Вити и Кати:

– Папа!.. Папка вернулся!!.. Ура!!.. – они выбежали в коридор встречать его, и тоже обнимали, целовали…

Только тут Маша воскликнула:

– Стёпа! А одежда–то какая на тебе грязная… Немедленно иди в ванную, умывайся…

Степан Вдовий прошёл в ванную, куда жена немедленно сунула набор новой, свежей одежды. Разглядывая своё отражение в зеркале, он подумал: «А ведь действительно: и зарос я, и грязный весь… Кажется, трое суток в Многомирье пробыл… Вот чёрт!.. И как же этот ЧИП меня так сразу вернул сюда? Но я рад этому, просто чертовки рад!..»

Тщательно вымывшись под душем, Степан прошёл на кухню, где его уже дожидался аппетитный ужин. Там же сидели и жена и дети.

Маша произнесла:

– Ты кушай. А то исхудал…

Степан подумал: «Странно, что она не расспрашивает: где я был…»

И жена тут же, словно прочитав его мысли, сказала:

– О том, где был, расскажешь потом. А сейчас главное, что ты вернулся…

«Вот и хорошо, вот и славно» – думал Степан. «Мне хотя бы два часа надо, чтобы придумать более–менее правдоподобную историю…»

И Степан, медленно пережёвывал пельмени, наслаждался их вкусом, прикрыл глаза…

А когда открыл, то оказалось, что он находится уже совсем в другом месте. Он стоял на берегу неширокой, спокойной реки. Над его головой, в сиреневом, закатном небе, неспешно плыли облака, зажигались там первые звёзды. А на другом берегу стояла, улыбалась, его жена – Маша.

И тогда Степан крикнул ей:

– Что это значит?!

Она же шагнула к нему, но не упала в воду, а плавно полетела навстречу. Вот они встретились. Руки их сплелись, вместе взмыли Степан и его жена вверх.

– Что это?! – кричал Степан.

Но она прикоснулась к его губам в нежном поцелуе и прошептала:

– Всё хорошо…

Степан действительно чувствовал себя хорошо. Конечно, он понимал, что всё это ненормально, что он должен находиться в своей московской квартире, но также знал, что это вот место на берегу реки, и это сиреневое небо с разгорающимися вечерними звёздами – всё это действительно уютное, родное, словно бы пришедшее из глубин сокровенных его снов…

Он хотел жить в этом месте. Летать так вот, вместе с Машей, не чувствуя тяжести своего тела…

* * *

И снова увидел Степан овальную залу с хромированными стенами. Догадался, что никуда он из этого места и не исчезал, а все эти видения подстроил для него ЧИП.

И Степан крикнул гневно:

– Негодяй!

– Почему же негодяй? – мягко спросил ЧИП, и в голосе его послышались Степану интонации его жены – Маши. – Что сделал я для тебя плохого? Будто поместил в ад, где терзали тебя жуткие призраки? Нет – я сделал для тебя приятное. Причём, заметь, это была лишь частичная иллюзия; ну а одежда твоя – она теперь новая, чистая; ты действительно вымыт. Об этом позаботились мои роботы…