А. Павлова - Эскиды

— Делай, что хотел! — голос Хорса звучал до странного надсадно.

Семаргл неторопливо качнул тремя головами, продолжая ковыряться в складках своего плаща.

— А скорее нельзя? — раздраженно поторопил его Хорс. — Он же высасывает меня!

— Что вполне естественно, — спокойно заявил Семаргл. — Тебя бы оставили в таком состоянии без травинки, ты бы не то, что другого Целителя, ты бы кикимору до пят высосал. А это, должен заметить, деликатесом назвать весьма сложно.

Наконец, он извлек из недр своего плаща несколько шевелящихся мешочков, источающих неприятный и всё-таки притягательный запах. Головы одна за другой нырнули в облако. Нестерпимая боль и такое же нестерпимое блаженство пронзили обоих Повелителей. Эдельвейрик не мог ничего разглядеть, как не силился. Всё, что ему оставалось — это вслушиваться в тяжелое дыхание Повелителей и тонкий почти хрустальный звук, исходивший от брата и наполнявший своим грустным и трогательным напевом все подземелье. Первым из облака вынырнул Хорс. Шатающейся походкой он отошел к стене только лишь для того, чтобы сползти по ней и отключиться. Семаргл решил никуда не ходить и рухнул прямо у старкула. Сколько они так пролежали не смог бы ответить даже Эдель, первым сумевший подняться на ноги. Следующим очнулся Хорс. Мыча себе под нос что-то нечленораздельное, Повелитель схватился за голову, пытаясь унять боль, бушевавшую в ней.

— Ты как, Хранитель? Я тебя не сильно зашиб? — прижав лоб к холодной сырой стене, Хорс занялся самоисцелением.

Будто не услышав принесенных извинений, Эдель поспешил к брату. Лиалин был все также без сознания, только дыхание его стало намного ровнее.

— Не со зла, — донеслось ему вослед. Эдель слабо махнул рукой в ответ и склонился над зашевелившимся Семарглом.

— Встать можете? — непонятные кивки семи голов были ему вполне ясным ответом. Осторожно подхватив Повелителя под мышки, он помог ему сесть. — Вам нужен покой.

Покряхтывая и покачивая уже единой головой, Семаргл поднялся с пола и склонился над Лиалином, тихо, но властно приказав всем умолкнуть.

— Твоему брату, Хранитель Эдельвейрик, и твоему другу, Хорс, необходима помощь! Но даже я пока не знаю, кто способен ему помочь, — бережно укрыв юношу собственным плащом, он спустился со старкула и вызвал велинов. — Сейчас мы вернемся на Березань. Все вместе.

Эдель смотрел, как Повелителей охватывают сиреневатые облачка.

— Ему лучше, Семаргл?

— Пока его питаем мы с Хорсом на Ирии нас сменят иные Целители. Венсед Радаг прав: нечто страшное случилось на Арене, а мы и понять не успели: когда и что! Сложно сказать, выживет ли твой брат, но так просто его не отдадим….

Повелители исчезли в один миг, оставив Хранителя стоять в одиночестве каменной пустоты.

Полуденное солнце, затененное облаками, не жарило по своему обыкновению, а лишь мягко грело, создавая прекрасную погоду для прогулок. Единственное, о чем стоило сожалеть, так лишь о том, что в такой облачный день не представлялось возможным наблюдать планету — близнец Ки?ко — Сенстею. Ее полупрозрачный далекий образ придавал бездонной синеве небосвода некую сказочность… романтичность….

Долгое время сенстеки вели кровавую войну с росями. Впрочем, кто только с росями не воевал… Сенстеки… Слишком воинственная и неуправляемая раса, и все же ки'конам удалось прийти с ними к взаимовыгодному соглашению, благодаря которому одни предоставляли возможность обделывать дела сомнительного характера на своей территории, а другие не провоцировали никаких конфликтов в пределах их общей солнечной системы. Да… о демократичности власти на Ки'ко и лояльности ее правительства ходили легенды. Здесь находили приют политические беженцы из других миров и бандиты, решившие оставить свое сомнительное прошлое.

И, все же не смотря на все законы и мнения, демократия на Ки'ко была весьма условной. Как у любого государства и здесь был свой правитель, который практически не вмешивался в вялотекущую бытность своего народа, издали наблюдая за течением истории. Тем не менее, всегда оставались вопросы, решение по которым он принимал единолично. И именно сейчас пришло время одного из них. По коридору уже слышались шаркающие шаги незваного гостя. Индра оторвал усталый старческий взгляд от массивного перстня, украшенного багровым камнем изумительной красоты и расправил могучие плечи. Медленно, но верно возраст брал своё. Все-таки шестьдесят семь тысяч лет — достаточный срок для того, чтоб почувствовать приближение старости.