Елизавета Иващук - Радость отцовская

Мы начали привычно разделывать тушу. Такое случалось часто, и процесс мне нравился. Почти так же весело, как убивать.

Когда эльф был разделен на части, а они нанизаны на ветки, отец зажег огонь. Можно было бы приготовить все очень быстро, но зачем? Так интереснее.

— Церелис, ты помнишь, что вскоре после дня рождения тебе придется отправиться в школу? — Я вздохнула. Настроение сразу испортилось. Да и отцу неприятно было об этом говорить… Я видела его эмоции. Знала, что он любит меня, и не хочет отправлять почти одну в чужие руки. Я сама тоже этого не хотела. Но знала, что условие нельзя нарушать. Отец был вынужден дать клятву — он воспитывает меня до десяти лет, а потом на пять лет меня забирают на родину матери и отдают в школу. Слишком сильная и связь существует между человеческими ведьмами и их детьми, ничто не в силах защитить меня от матери — кроме договора. Ее семья не пожелала отдать меня, просто дав клятву не причинять вреда.

После пяти лет в школе я смогу сама сделать выбор, хотя для меня он и так очевиден. Мать — человек, и враг — а ее государство тоже принадлежит врагам. Пусть сейчас официально мир… И я должна учится среди врагов пять лет. Да чему они могут меня научить, умирать? Отец не совсем со мной согласен, но тоже считает, что он способен обучить меня лучше, чем кто-либо другой.

Мне страшно даже представить, какими будут эти пять лет. Я стараюсь не вспоминать о будущем, но отец часто напоминает. Он прав — я должна быть готова к жизни среди врагов. Иначе что со мной будет?

— Помню. Я помню, и как вести себя. — Пять лет без отца… Никто не будет заботиться обо мне и даже убивать не таясь не позволят. Никто не будет меня любить… Как же я не хочу этого…

— Есть еще одна вещь. Раньше я не говорил тебе — не знал, возможно ли подобное. Но теперь — знаю. Мы сможем общаться во сне. Тебе нужно будет просто заснуть, искренне желая меня увидеть. Если я буду тоже спать в это время, и тоже думать о тебе, мы встретимся. А я буду поступать именно так. — Значит, я буду не совсем одна… Хорошо. Так легче.

— Я запомню. Только давай пока не говорить об этом. Я не хочу думать о таких вещах. — Мясо было уже почти готово, и я предпочитала сосредоточиться на нем.

— Сегодня — не будем. Но пять лет — не так много. Главное, не позволяй изменить себя. Тогда все будет хорошо.

— Я знаю. А эльф готов. — Я занялась едой. Хорошо, что я могу съесть больше, чем вешу сама, это значит, что я здорова и совсем не похожа на человека. Ну, кроме внешности. Когда светло, она совсем как у людей — если не считать клыков и языка, но их не видно. Зато в темноте глаза и волосы становятся красными, как у отца… Тогда они нравятся мне гораздо больше.

— Готов. — У отца тоже хороший аппетит… Хотя к растущим организмам он уже давно не относится. Вдвоем мы быстро уничтожили останки эльфа — только кости есть не стали, они слишком твердые. Вот фей можно есть целиком… Кости тонкие, и вполне годятся в пищу. Они очень аппетитно хрустят на зубах. А в школе нельзя будет есть ни фей, ни эльфов… Но это еще не страшно, возьму с собой запас на пять лет.

Я облизала последнюю кость и аккуратно положила ее на землю. Слуги уже собирали оставшиеся в деревне трупы. Глупо не воспользоваться случаем и не пополнить наши запасы. Конечно, их и так может хватить на несколько тысяч лет… Но отец говорит, что когда хранишь продукты в бесконечности, их много не бывает. Я тоже так считаю. В конце концов, мы собираемся жить вечно, и имеем неплохие шансы, как и все сильные демоны с родственниками. Если я переживу школу. Ладно, нужно не думать об этом. Зачем раньше времени грустить? Все равно ничего не изменить. Иначе отец это уже сделал бы, я знаю.

— Я собираюсь купить раба. Ты отправишься со мной? — Отец уже давно искал подходящего раба для меня. Но пока такого не нашлось… А для хозяйственных работ он предпочитает големов. Но мне они не подойдут, слишком глупые.

— Конечно! Будешь опять искать кого — то для меня? — Я поднялась на ноги.

— Да. Только сначала переоденемся… Ты ведь знаешь, в общественных местах не принято ходить в крови без особого повода. Дурной тон. — Отец улыбнулся. Немного грустно… Опять думает о моем отъезде. Иногда видеть эмоции и — отчасти — мысли не очень приятно.

— Я знаю. И не думай пока об этом… Времени еще много. Тем более что обычно у тебя получается.

— Постараюсь. Пойдем. — Вот мы снова дома, все же как удобно уметь телепортироваться.

— Пойду переодеваться. — Я ушла в свою комнату. Отец, очевидно, поступил так же.