Инесса Ципоркина - Мир без лица. Книга 2

И преодолеть этот заслон может только воин, воспитанный как воин. Для обычного человека, храброго и доброго, но взращенного на почве простого житейского эгоизма, дальше нет пути.

— Эй, сильф! — радостно вопит Видар. — А демиургиня-то наша тю-тю!

Он полон азарта и жажды крови. Он вернулся из глухого тупика интриг и предательства к себе истинному — к богу и воину — и не намерен отступать. Это его родная среда: безнадежная битва ради битвы, алтарь воинской чести, ожидающий кровавых жертв, бессмысленных, но прекрасных.

— Не смей ее осуждать, — неожиданно вступается Мама. — Она вернется. Мы пришли сюда, чтобы открыть ей путь в нижние миры. Мы глупцы. Свой путь она отыщет сама и никто ей не поможет. А мы должны стоять насмерть!

Поразительная болтливость матриарха нездниц действует как окрик, как удар хлыста. Смешавшееся было войско мгновенно разворачивается веером, словно челюсть, оскалившаяся железными зубами секир.

Только мои сомнения не подвластны ни пафосным речам, ни бойцовскому азарту. Стоять насмерть? Зачем? Во имя чего? Я слишком много сражался, чтобы радоваться очередному кровопролитию, будто ребенок — новой игрушке. Смерть моих сородичей и врагов, которые тоже, по большому счету, были моими сородичами, научила меня кое-чему. Самое главное начнется потом, после битвы. Тогда, может быть, живые станут завидовать мертвым. Я видел такое — и не раз. Не хочу больше подобных зрелищ. Надо отступать.

— Здравый смысл — большая ценность в пьяной заварушке, — слышится знакомый насмешливый голос.

С невысокого камня, за которым не спрятаться и собаке, поднимается Мореход. Только что никого на этом камне не было — и на тебе, примите гостя. Видар уже целит в незваного гостя стрелой, но тетива натянута слабо: видно, что Бог Мщения не воспринимает одинокого безоружного человека как угрозу. Ну и зря. Повелитель моря Ид пострашнее любого из местных божков, хотя силу свою никогда не выказывает.

— Мирра ушла, — говорю я. Просто чтобы что-то сказать. В душе у меня стоит горечь, я чувствую ее на языке, я ощущаю ее всем телом, как будто меня окунули в настой полыни.

— Не ушла, — назидательно замечает Мореход, — а сбежала. Или ты думал, что человеческая порода такова, какой описывает себя в героических сагах? Люди умеют думать, а не только башкой стены прошибать, как некоторые… боги. — Тяжелая загорелая рука Морехода берет стрелу Видара за острие и небрежно отводит в сторону. — Кстати, не помешало бы вам у нее поучиться, у вашей предводительницы. Может, тогда бы вы поняли, ЧЕГО она испугалась.

— Смерти, чего ж еще, — ворчит Видар. Ему любопытно, кто перед ним, но он горд и глуп, как все боги. Потому и не задает лишних вопросов — ни нам, ни себе. А стоило бы.

— Думаешь, не в предчувствии смерти дело?

— Нудд, — мягко произносит Мореход, — ты вообще понимаешь, КАК думают смертные о конце пути?

— Наверняка так же, как и мы, — криво ухмыляюсь я. — Если это и произойдет, то не сейчас и не со мной. И только уткнувшись в смерть лбом, осознают: она здесь и по твою душу.

— И когда вы, фэйри, начнете понимать людей вглубь, не тормозя на пороге восприятия? — обреченно вздыхает Мореход. — Хорошо хоть ваша компания смогла сюда попасть, значит, фэйри не безнадежны. А то я уже заждался, когда вы в море Ид пожалуете…

— Ты зачем пришел? — дерзко перебивает его Бог Разочарования. И Бог Тупых Вопросом по совместительству. — Может, сказать чего хотел?

— Хотел, — не моргнув глазом отвечает капитан. — Хотел сказать, зачем вы здесь.

— С альвами поговорить, — протяжно, с наглецой заявляет Видар. — Попросить их не делать того, что они делают. Не ковать цепь Глейпнир и не провоцировать Рагнарёк.

— Альвы? — непонимающе переспрашивает покоритель моря Ид. — Ах, да! Мирра тут насоздавала всякого… сказок начитавшись. Я уж и запутался в ее придумках. Никогда не спрашивал, зачем ей столько монстров, богов, ведьм, фигни всякой? — Мореход смотрит в глаза мне, но ответ опять прилетает из незакрывающейся глотки Видара.

— Это мы-то фигня?! — ошарашенно выдыхает он. — Перворожденные и высшие для тебя фигня?

— Нет никаких перворожденных, второрожденных или третьерожденных, — начинает раздражаться самый умный среди нас. Не я, конечно. — Есть расы, каждая из которых приходит в свой срок и для своей цели. Если раса не отыщет свою цель, она погибает. Всё.

— Гм! — Бог Разочарования, оказывается, умеет думать, а не только нарываться на неприятности. — Получается, что асы не нашли своей цели?