Яна Алексеева - Убийство в приграничном гарнизоне

– Все готово, госпожа магистр.

– Отлично. Я тоже закончила.

– Разрешите поинтересоваться результатом?

– Конечно. Смотри, что мы имеем. Кровь, не застывшая, как полагается ей быть ко времени обнаружения тела. – Женщина выразительно взболтнула полупустой пробиркой. – И в целом слишком жидкой консистенции.

Наблюдая за дальнейшими эволюциями реагентов, она сама себе покивала.

– Реакция выявила наличие яда долговременного действия. С побочным эффектом воздействия на разум. Накапливающегося типа…

– То есть…

– Да, лорд получил дозу до отъезда к нам. И, да, получается, что его убили дважды. Думаю, это Окула Моритис. Минеральный яд, разлагающе действующий через кровь на мышцы и внутренние органы. Не из самых редких, хотя и необычный. Возможно, последние несколько дней он испытывал сильные боли.

Помощник кивнул.

– Стоит провести тест на наличие обезболивающее?

– Да. Подай, пожалуйста… – женщина протянула руку, и ей в ладонь лег фиал из непрозрачного стекла. Четко отмерив дозу, она смешала в широкогорлой колбе темно-синий эликсир и кровь.

– Фракции четко разделились, – заметил ученик, внимательно рассматривая на свет желто-фиолетовый водоворот.

– И цвет. Что ты можешь мне рассказать?

– Стандартное Килис Регалис, доза превышена в течение суток перед смертью не менее чем в пять раз, – пересчитав разноцветные круги, доложил младший маг.

– Симптомы?

– В сочетании с предположенным вами ядом, магистр, – маг одернул воротник мантии и сглотнул, на миг замявшись, поймал суровый взгляд и перестал колебаться, – галлюцинации и кровотечения при малейших повреждениях кожи. Возможно, внутренние кровоизлияния.

– Верно, плюс, возможно, у него перед смертью отказало зрение. Белки все красные, – Милава кивнула, скрывая удовлетворенный блеск в глазах. Умный мальчик, только бы ему уверенности. Ну, ничего, все со временем придет. – И это наверняка помогло нашему убийце.

– Скорее всего, госпожа магистр. Лорд был не в состоянии отличить реальность от кошмаров.

– Отметьте, насколько хорошо он держался. Самообладание выше всяческих похвал. Выдающийся, в плане стойкости был тип. Ума бы ему побольше…

– Простите? – недоуменно спросил ученик.

– Кто-то его убил. Дважды. Это говорит о чем?

– О его несостоятельности, как полноценной личности, – Малик повторил услышанную когда-то фразу. – Но по каким критериям вы определяете…

– По факту выживаемости.

– А вы…

– Разумеется, я – одна из лучших! И еще некоторые люди и нелюди… К тому же я читала его досье. Худший тип идиота, считающий себя умным.

Ученик поморщился. С одной стороны, он очень не любил манеру лавейри отвечать на не до конца заданные вопросы, а с другой она так редко снисходила до того, чтобы сообщить о себе что-то личное. О бывшей княжне Светлой такие слухи ходили…

– Тем не менее, продолжим, – оборвав себя на полуслове, резко сказала некромантка.

Двое магов встали друг напротив друга у распластанного посреди лаборатории тела. Привычно комментируя свои действия, Милава подняла руки. Подчиняясь, сила послушно сгустилась на кончиках пальцев. На комнату будто опустилась темная пелена, клочья сумрака опустились с высокого потолка, изгоняя свет. Голос некромантки зазвучал глухо и вкрадчиво.

– Я не пользуюсь установленными формулами, ибо работаю на чистой силе. Тебе, Малик, что придется сделать?

Ученик, так же поднявший руки и уверенно контролирующий поток силы, ответил столь же потусторонним голосом:

– Очищение, воскурение стандартного травяного сбора, малая формула призыва, защитные чары…

– Сначала защитные чары, потом призыв! – сурово поправила Милава. – Если жить хочешь.

– Простите. Потом закрепление и принуждение к ответу. Потом опять очищение.

– Хорошо… – почти прошипела лавейри.

Клочья тьмы свивались в тонкие нити, медленно просачиваясь в распластанное тело. Двое магов будто оказались в толстом коконе, отделяющем их от реального мира. Где-то очень далеко светило солнце, пыль танцевала в полуденных лучах, и на плацу под окнами кто-то громко распевал заунывную песню. А здесь воцарилась ночь. Глухая, темная, страшная… Но не для них. Шепоты и шорохи были наполнены дружелюбием, это были приветствия и поздравления старых знакомых.

Мягко засияли линии пентаграммы, бело-зеленый свет слегка разогнал темноту. Один за другим, напитываясь силой, зажигались символы защиты. Алые огни напоминали глаза чудовищ, казалось, сама Бездна лукаво подмигивает некромантам.