Садовница

Фигура у Марты была необычная: слишком маленькая грудь, слишком выступающие лопатки — как крылья у бабочки. К счастью, Эрле на нее уже шила и знала, как с этим справиться: уменьшить вытачки на груди, а на спине, напротив, чуть-чуть увеличить — и еще непременно сделать две маленькие вытачки под лопатками, тогда ткань на спине не будет топорщиться…

Эрле справилась с одним боком и взялась за второй, когда в дверь постучала Анна.

— Эрле, ты у себя? Мне можно войти?

— Да, я тут, — откликнулась девушка, прихватывая ткань булавкой, — но я занята, у меня сейчас примерка.

— Эрле, это срочно!

— Да я бы с радостью, но ведь ты у меня даже не поместишься! Подожди немного, я скоро закончу!

Когда Марта ушла, Эрле вышла за дверь, чтобы ее проводить, и на узкой огороженной перилами площадке, куда выходили двери их с Анной комнат, обнаружилась сама Анна. Ее обычно собранные в узел волосы на сей раз были заплетены в две косы, в вырезе верхней шерстяной рубахи, на тонком льне нижней сорочки — серебряный крестик… такого Эрле на ней еще не видела, должно быть, Стефан подарил, и совсем недавно…

— Ну, что у тебя случилось?

Анна пугливо оглянулась, убедилась, что Марта уже в нижнем зале и вряд ли их услышит, спрятала руки за спину и проговорила, глядя в пол:

— Эрле, прости, ты давно не виделась с… с Марком? — перед этим именем девушка сделала паузу, словно не хотела его называть. Эрле удивилась — раньше Анна никогда о нем сама не заговаривала и начатых другими разговоров не поддерживала.

— Нет, а что?

— Он тебе говорил, что сегодня у них пирушка?

— Да, в "Веселой кружке", я знаю… И что дальше?

Анна взглянула на Эрле умоляюще, подошла, взяла за рукав:

— Прошу тебя, ради всего святого — Эрле, я не знаю, что со мной, не знаю, откуда это, но не должно его там быть! Богом тебе клянусь, пусть он туда не ходит! Эрле, я для тебя что хочешь сделаю, придумай что-нибудь, я уже все испробовала, а он не слушается, смеется, говорит — пустые девичьи страхи, ничего с ним не случится… а я боюсь, бо… юсь… — девушка шмыгнула носом, и Эрле, опасаясь, что она сейчас разревется, осторожно обняла ее за плечи и привлекла к себе.

— Ну что ты… что ты… — Эрле судорожно размышляла, как ее успокоить. Уговорить Стефана не ходить будет, наверное, очень трудно, может, попросить кого-нибудь, чтобы присмотрел за ним?.. Марк! Ну конечно! Почему я о нем сразу не подумала?

— А хочешь, я поговорю с Марком? — предложила девушка, успокаивающе поглаживая Анну по плечу. — Пусть последит, чтобы со Стефаном ничего не случилось…

Анна на секунду замерла, потом осторожно стряхнула с плеча руку Эрле и высвободилась из ее объятий. На личике девушки замерло странноватое выражение, в серовато-зеленоватых дымчатых глазах — недоумение и проблеск тяжелого понимания… как будто она задала вопрос и сама же себе на него ответила, вот только ответ оказался настолько неприятным, что в него не хочется верить…

"Да что с ней?" — мельком подумала Эрле и тут же об этом забыла.

— Так я с ним поговорю, хорошо? — не унималась Эрле. — Сейчас же пойду, только плащ надену…

Она не обратила внимания, что Анна ей так и не ответила.

…Эрле поджидала Марка у "Веселой кружки" — небольшого кабачка, работавшего всю ночь, любимого заведения Ранницких школяров. Кабачок располагался в подвале старого каменного дома, остальную часть которого занимал трактир, закрытый по причине позднего времени. Уже давно стемнело, и прижавшаяся к стене девушка сливалась с темным камнем — улицу освещали только тусклый фонарь в металлической оплетке, повешенный над дверью кабачка (впрочем, он-то как раз не освещал почти ничего, кроме помянутой двери да спускающихся к ней грязноватых ступенек) и узкий серпик луны, облепленный клочьями серых облаков. В полуоткрытую дверь вваливались люди, из нее вываливались люди, оттуда доносились смех и приглушенные голоса; кажется, играла какая-то музыка; остро пахло потным теплом. Марка все не было, хоть Эрле и ждала его довольно долго; она уже начала жалеть, что не надела что-нибудь потеплее тонкого шерстяного плаща.

Мимо прошмыгнула тощая кошка, и вслед за ней перед дверью кабачка появился Марк. Он был один, закутан в короткий плащ, на лоб надвинута широкополая шляпа — и не понять, что это он. Эрле шагнула ему навстречу, он машинально напрягся, но тут же узнал ее и встревожился.

— Эрле? Что-то случилось? — спросил он обеспокоенно и тут же спохватился: — Тебе не холодно?