Иней Олненн - Быль о Холодном Огне

— Ешь, — хозяин придвинул к нему блюдо с ветчиной, маслом, сыром и нарезал большими ломтями хлеб. Наблюдая, как гость жадно поглощает еду, сказал:

— Я не спрашиваю, кто ты и куда идешь, но по твоим ранам вижу, что путь твой непрост. Скажу одно: в недобрые края ты забрался, мил-человек. По собственной воле никто не приходит сюда.

— А сам-то ты как здесь живешь? — спросил Кирч. — Почему не уходишь?

— А куда идти? — погладил бороду хозяин. — Сейчас везде одинаково. А не ухожу потому, что эта земля — моя, и никакие нелюди не заставят меня покинуть ее. Либо они — либо я.

— Понятно. И много вас таких? — поинтересовался Кирч.

— Хватает, — уклончиво ответил чернобородый.

Так они и переговаривались: обо всем и ни о чем, храня свои тайны и не выведывая чужие, и, тем не менее, прекрасно понимая друг друга. Потом Грест принес еще одно одеяло и подал его Кирчу:

— Выспись как следует, воин. Сон твой пусть будет спокоен, тут все свои.

Кирч бросил одеяло на пол, лег, положил рядом Тангур и сразу уснул. Хозяин покачал головой, усмехнулся в бороду и загасил лампу.

Три дня и три ночи прожил Кирч в доме Греста Винита, ожидая, когда Риэл наберется сил, чтобы идти дальше.

На четвертый день он и младший из пяти сыновей Греста — Грон в кузнице на заднем дворе подковывали лошадь, когда в ворота постучали. Грон поглядел на Кирча и знаком показал ему, чтобы тот укрылся в сарае, а сам неспеша вытер холстиной руки и пошел узнать, кто там. Сквозь щель над дверью Кирч наблюдал за воротами, готовый в случае чего прийти Грону на помощь.

Но Грон безбоязненно распахнул тяжелые створы, и во двор, к удивлению Кирча, въехали пятнадцать всадников, и ксары у них были повязаны так, что скрывали лица до самых глаз. И когда они спешились, усталые и запыленные, и сняли ксары, Кирч узнал в одном из них Скильда Брандива, младшего брата князя Скаверы.

Стим Вер, охраняющий границу Скаверы от Армика до Имригда, редко бывал дома, Скильд Брандив не был дома уже больше года. Он со своими бойцами кочевал по захваченным землям, выслеживая и уничтожая отряды наемников. Бредув покидали тридцать бойцов, и половину из них потерял Скильд в жестоких схватках с Охотниками и степняками, и каждый горец взял с собой пять-шесть врагов. Славные то были воины, и мечи, закаленные кровью и яростью, венчали их могилы, и наемники эти могилы проклинали и обходили далеко стороной.

Кирч покинул свое убежище и вышел навстречу всадникам.

— Скронгир! — шагнув к нему, радостно воскликнул Скильд. — Вот не ожидал встретить тебя здесь!

Они пожали друг другу руки и присели на ступеньку крыльца. Воины тем временем расседлывали лошадей, Рона — жена Греста — увела в дом раненых.

— Мы проходили рейдом вдоль Согдивы, — сказал Скильд, снимая кольчугу, а за ней подкольчужную куртку. — Двенадцать раз за двадцать семь дней вступали в бой: девять раз с Охотниками и пять раз со степняками. Я потерял пятерых человек, но семь отрядов, пробиравшихся к границе Скаверы, мы положили там, где встретили. Долина умирает, Кирч. Я смотрел в глаза многих аврисков и не видел в них ничего, кроме страха, и множатся ряды наемников, а наши — редеют. Что может спасти нас? Я потерял половину своих людей и, быть может, уже никогда не увижу Бредув, но что станется с Долиной, если мы, последние ее защитники, уйдем навсегда?

Скильд сидел, устало уронив руки на колени, с поникшими плечами. Он гнал от себя безнадежность, сражался с нею, как с заклятым врагом, но сколько же надо сил, чтобы сражаться и с врагами, и с самим собой?.. Скильд Брандив — всего лишь человек, а человек подвержен сомнениям.

— Я скажу тебе, что станется с Долиной, — сурово произнес Кирч. — Черный Король будет владычествовать над аврисками и убивать их руками Баруша, своего наместника, ибо такая власть призвана не создавать, а разрушать и калечить. Многие смогут так жить, но их жизнь не будет долгой, потому что Черный Король продал душу эльму Ледяных Ночей, и Долину, как прежде Махагаву, убьет холод. Но даже сам эльм будет обманут, потому что Холмар Кахантар приблизил Ашгирм, дабы сравняться с богами, а быть может, и низвергнуть их, и сейчас он прикладывает все силы, чтобы сделать это.

— Нет. Не может быть. Я не верю, — Скильд сжал кулаки. — Тогда нас ждет небытие, и не будет никакой надежды на то, что хотя бы потомки смогут вернуть потерянное!.. Нет, он не сможет, — как заклинание повторил он. — Это… это перевернет весь мир, у него не хватит сил на такое! Ведь он всего лишь человек!