Джульет Маккенна - Северная буря

Ведь это испытание, честный Исей? Думаешь, я должен доказать свое право носить кинжал Чейзена, бросив вызов родному сыну, которого вынудили объявить себя вождем Дэйшей, потому что меня считали мертвым? Не думай, что я не слышал ропота, честный Исей, шепотков тех, кто находит, что я должен был поднять меч на Сиркета вместо того, чтобы требовать для себя это владение, лишенное вождя и господина.

Думаешь, мне следовало затеять распрю внутри народа Дэйшей, меж тем как необузданные дикари грозили их южной границе? Кто изгнал бы захватчиков с ваших островов после того, как Чейзен Сарил бежал, охваченный ужасом?

Исей не ответил, уперев взгляд в землю. Неловкое молчание затягивалось.

— Я обсужу все заботы владения с госпожой Итрак Чейзен. — Кейда отвернулся от Исея, чтобы с дружелюбной улыбкой обратиться к Борхе: — Я знаю, что еще только начало, но много ли у нас жемчужин, необычных по цвету и облику?

— Сюда, мой господин, — Борха пылко повел вождя к палатке с одной открытой стеной, окруженной плоскими корзинами, от которых разило гнилыми моллюсками.

Женщины сидели за столами на козлах, подбирая с запятнанной солью ткани гладкие шары, острые песьи клыки, плоские лепестки и полумесяцы.

Кейда задержался близ пухлой матери семейства, отменно себя чувствующей в бесформенном одеянии с рисунком из желтых цветов визайла, с черепаховым гребнем в курчавых седеющих волосах.

Ее ловкие смуглые пальцы проворством не уступали серебристому журавлю, собирающему креветок с отмели. Жемчужины каждого образца так и летели в отдельные устланные шелком ящички.

— Каков урожай? — приветливо полюбопытствовал он.

Она не подняла глаз, сосредоточенная на работе.

— Много лучше прошлогоднего.

— Взгляни, господин мой, — женщина по другую сторону стола удивила Кейду, взяв его за руку и роняя в его ладонь две цветных жемчужины: одна густого трепещущего золота, другая таинственной туманной голубизны. И каждая не меньше, чем ноготь на мизинце Кейды.

— Исей, — Кейда протянул их. — Твоя деревня выбрала тебя говорить за нее, тебе и читать каждодневные знамения. Что они значат для тебя?

— Желтое к богатству, господин мой, — глаза Исея озарила слабая надежда. — Голубое — к доброй удаче.

— Славное предвестие, как привет тебе, посетившему нас, мой господин, — подобострастно вставил Борха.

Предвестие славное, и, более того, я не участвовал в его поиске. Толкование, которое все мы знаем с детства, достаточно простое, чтобы его сделал даже тот, кто настроен враждебно. И я могу этому доверять?

Наконец-то судьба становится благосклонна к этому несчастливому владению после всех бедствий, какими его терзали? Дано заверение, что мои действия не испортили безнадежно ни мое, ни их будущее?

— Прости меня, я тебе помешал, — Кейда улыбнулся женщине, пальцы которой не прекращали работу. Он прошел дальше за тень палаток, где на песке была растянута плотная черная ткань. На эту ткань вываливалось содержимое ведер, а от запаха разложения некуда было деться.

— Что здесь происходит? — Дев сморщил нос.

— Через пятнадцать дней бочки заливают морской водой, чтобы всплыли моллюски и слизь, а жемчуг и раковины остались, — Кейда кивнул в сторону отбросов, лежащих на ткани: крохотные обломки раковины, несколько мертвых и разорванных моллюсков, искрящиеся останки неведомо чего и песок любого цвета, какой водится на рифах. — Гуща со дна тщательно процеживается в поисках мелкого жемчуга. Затем ее сушат и выискивают совсем крохотный.

— Не думаю, что Дэйши когда-нибудь так возились, — проговорил мужчина, перебиравший мусор. У него была лишь одна рука, и он помогал себе обрубленным запястьем другой. Нога его с той же стороны обрывалась на середине бедра.

— Дэйши — нет. Но это Чейзены. — Кейда поглядел в сторону рифов, где лодчонки теперь стояли на якоре, готовые к дневному труду: далекие колышущиеся чешуйки. — Скажи мне, много ли было видно акул? А что слышно о морских змеях?

— Пока ничего, — тот с нескрываемый благодарностью поднял взгляд.

— У тебя забавные глаза, — мальчонка, сидевший на корточках близ калеки и отыскивавший на темной ткани самую мелочь, встал. Его черная курчавая голова едва достигала боевого пояса вождя, в лицо которого малыш уставился с открытым любопытством. — Зеленые.

— Су, это твой повелитель Чейзен Кейда, — одернула его в дурном смущении стройная девчушка, кое-как поднявшаяся на ноги, вытирая руки о поношенные хлопковые штаны.