Светлана Зорина - Царица

— Не столько своей, сколько чужой. Мне помогала местная колдунья.

— Мне тут тоже хорошо помогли. Любой мир не 6ез добрых людей. Жители Киманы маумитов терпеть не могут, поэтому помогли мне с явным удовольствием. Племена тут живут замкнуто, и люди редко знают, что творится в других городах. Мне повезло. Один киманский воин побывал у маумитов в плену. Семья с большим трудом его выкупила, а случилось всё это незадолго до того, как я пришёл в Киману. Я знал, что это город мирный и там можно передохнуть, а заодно и что-нибудь выяснить. Этот молодой воин рассказал мне, что в Та-Маури собираются принести в жертву колдунью — одну из трёх чужеземок, которых поймали маумитские охотники. Одну — с волосами, как пепел, — правитель взял себе в жёны, её служанку поселили среди ей подобных — темноволосых. Ну а третью решили отдать богу. Как раз праздник солнцестояния на носу, и лучше избавиться от чужеземной колдуньи, которая уже успела там кое-кому задать жару. Естественно, я сразу понял, о ком речь и кому из вас какая уготована участь. Кого ещё могли испугаться, кроме моей дорогой жёнушки — колдуньи и сорванца? Киманцы сказали, что Та-Маури очень хорошо охраняется, и проникнуть туда, а тем более в Солнечный Дворец, невозможно даже ночью. И даже по воздуху. Эти летающие штуковины — сканды — есть тут во многих городах, так что дозорные смотрят в небо не реже, чем по сторонам. Киманцы ненавидят маумитов. Наверное, я бы даже сумел уговорить воинов Киманы напасть на Та-Маури. Но я знал, что тебе это не понравится. Пострадало бы много невинных. К тому же, если затеваешь драку, ещё не значит, что не достанется тому, ради кого ты всё это затеял. Я боялся сделать тебе хуже, разозлив этих дикарей… Они действительно дикари, дорогая, и ты это прекрасно знаешь. Киманцы сказали мне, что маумиты очень боятся дурных знаков и никогда не продолжат священный обряд, если увидят какое-нибудь плохое знамение. А особенно они боятся зловещих знаков, связанных с солнцем и огнём. Жители Киманы не один день мастерили вместе со мной огненный шнур. Они заверили меня, что пожар, начавшийся во время совершения обряда, заставит маумитов отменить жертвоприношение. И лучше, если жители Та-Маури не поймут, откуда взялся огонь. Шнур сгорит очень быстро, а кусочки марахи… Пламя они дают мощное, а сами маленькие. Когда огонь наконец утихнет, никто и не поймёт, из-за чего так полыхало. Пусть маумиты считают, что огонь вспыхнул по воле божества. Тогда они не заподозрят в поджоге кого-нибудь из своих соседей и ни на кого не пойдут войной. Ещё киманцы сказали, что во время жертвоприношения все жители Та-Маури собираются на площади, и снаружи город почти не охраняется. Правда, протягивать шнур всё равно пришлось ночью, скрываясь от маумитских патрулей. Место там довольно открытое, днём вообще трудно спрятаться. Когда маумиты собрались на площади, я пробрался в город — перелетел через северную стену. Парни из Киманы, которые вызвались мне помочь, подожгли шнур. А я ещё разбросал кусочки горящей марахи по всему городу. Надо было напустить побольше дыма. По-моему, когда все увидели огонь, вождь уже собирался отменить жертвоприношение, но эта тварь Хэда… Я видел, как она его отговаривала. И ведь добилась своего! Пришлось подстрелить этих парней. Ничего, это неопасные раны… Началась паника, и я стал подбираться к тебе поближе. Я держал наготове ариллин, чтобы ты сразу окутала нас облаком из огня и тумана. Огня вокруг хватало… Но туман вдруг повалил от Хэды… А почему ты сразу не отняла у неё кулон?

— Она солгала, что потеряла её. Да ещё прикинулась такой расстроенной… Я случайно увидела паука у неё на шее, когда на неё упал солнечный луч… То есть, это, конечно не случайно было. Мау помог мне. Несмотря на то, что я не захотела стать его супругой.

— Мау — понятливый парень! — рассмеялся Тамран. — Смекнул, что не стоит зажигать с чужой женой на глазах у разъярённого мужа…

— Пожалуйста, поаккуратней, когда говоришь о богах.

— Да я ничего такого и не говорю. Я всегда буду чтить солнечного бога. Можно изобразить солнце на парусах всех димилонских кораблей. У нас же скоро будет своя флотилия. И на нашем фамильном гербе. Или хотя бы украсим солнечным диском наши ворота…

— Сначала нам надо до них добраться. Именно этим я сейчас и займусь.

Ариэна вызвала на магическое полотно картину, которую сделала пару месяцев назад. Она изобразила на ней один из залов Гиамары — с фонтаном, украшенным фигурой мальчика на рыбе. Ей очень нравилась эта статуя. Картина-дверь на Гиамару оказалась неиспорченной. Она открылась сразу. 3накомый интерьер ожил, картина обрела глубину и тут же изменилась. Статуя в центре фонтана светилась зловещей мертвенной голубизной. Здесь было темней, чем обычно. Впрочем, освещение на Гиамаре менялось постоянно. 3начит, в данный момент там было так. Полутёмный зал манил своей хрустальной сумрачной прохладой.