Светлана Зорина - Царица

— Тамран, я здесь, — шептала она. — В Та-Маури. Это город на юго-западе, в ста мерах от бывшей столицы. Тамран, мне грозит опасность. Я не могу сбежать. Тамран, найди меня… Но будь осторожен! 3аклинаю тебя, будь осторожен. Здешние люди воинственны, а город хорошо охраняют. Тамран, найди меня. Спаси меня и нашего сына.

Ариэна не знала, кажется ей это или нет, но почти каждый раз, когда она к нему обращалась, он замирал, словно к чему-то прислушиваясь. Или смотрел так, как будто старался что-то разглядеть сквозь дым или сквозь мутное стекло.

«Будь у меня возможность сделать картину, может, я бы сумела отсюда сбежать, — думала Ариэна. — Да, наверное, сумела бы. Прямо к нему…»

В этом ей Хеола помочь не могла. Правитель по наущению Хэды строго-настрого запретил давать пленнице краски. Однажды Ариэна прямо спросила старуху, не поможет ли та ей бежать. Хеола грустно покачала головой.

— Я не могу идти против своего города. Люди верят мне. Мау разгневается, если мы откажемся дать ему ту, кого он выбрал. Ведь он выбрал тебя, когда помог тебе защититься от сына Тумахару. Спасти тебя может только твой мужчина. Только муж может защитить жену от другого. Если твой Тамран действительно великий воин, он не побоится отнять тебя у другого мужчины. Даже если тот — могущественный бог. Зови своего любимого. И жди. Случится только то, что должно случиться.

— Ты не должна идти против своего города, но ты всё же помогаешь мне.

— Тебе помогает Маранда, — сказала старуха. — Твой факел должен гореть долго. Я видела это. Люди не в силах погасить огонь, зажжённый богиней.

Марандой местные жители называли богиню судьбы, которая при рождении человека зажигала от солнечного луча его факел и хранила его столько, сколько этому человеку суждено было прожить.

— Он придёт за тобой, — помолчав, промолвила старуха. — Твой факел освещает ему путь. Твой огонь не погаснет. Скоро разгорится большой огонь, но ты не сгоришь. Ничего не бойся.

Ариэна не боялась. Ей не было страшно даже в то утро, когда служанки начали готовить её к жертвоприношению. Её долго купали в каких-то благовониях и ещё дольше причёсывали. Когда жертву, облачённую в длинное белое одеяние, расшитое золотыми и алыми нитями, вывели из дворца, солнечный диск уже завис над пирамидой. Нарядная толпа заполонила всю площадь. Все стояли, даже правитель со своей невестой. Ариэна заметила, что Хэда очень бледна, и почему-то опять её пожалела. Эта женщина давно встала на путь зла. Наверное, она считала, что раскаиваться и поворачивать назад уже поздно. И не имеет смысла. Чем больше зла она причиняла другим, тем больше оно причиняло страданий ей самой. Она сама загнала себя в угол. Она была далеко, но Ариэна даже издали читала в её глазах тоску и безысходность. Она прижала ладонь к широкому поясу своего платья, в котором спрятала маленький флакон, и улы6нулась Хэде, давая понять, что в случае необходимости успеет выпить яд. Самое удивительное, что про этот пузырёк знали все, кто прислуживал Ариэне в Солнечном Дворце. И никто даже не подумал отнять его у пленницы. Эти люди не желали ей зла и были рады из6авить её от мучений. Но они не могли оставить своего бога 6ез жертвы.

Ступеньку-алтарь окружали пучки сухих веток и душистой травы, обрызганные расплавленной солнечной смолой. Сперва поджигали их, а уж потом вязанки хвороста, громоздившиеся у подножия пирамиды. Маурани никогда не связывали — её светлейший супруг счёл бы это неуважением к его божественной персоне. Убежать жертва всё равно не могла. Она не могла даже отодвинуть время своей гибели, отстранившись от огня, поскольку выше алтаря ступеней не было, а внизу, едва загорался хворост, пирамиду окружала мощная стена пламени и солнечная невеста моментально оказывалась в огненном кольце. Ариэну уже положили на алтарь, когда толпа заволновалась.

— Мау-сах! Мау-сах! — кричали люди, указывая на дым, который поднимался над городской стеной с юга и с востока.

Мау-сах на здешнем языке означало «сын солнца». Маумиты называли так огонь.

«Солнце и его сын помогут те6е», — вспомнила Ариэна.

Она заметила, что правитель встревожен. Кажется, он даже собирался дать знак, чтобы обряд приостановили, но Хэда принялась ему что-то горячо доказывать. Выслушав её, Тумахару неуверенно кивнул. Двое служителей Мау, которые, держа горящие факелы, ждали указаний, тоже со страхом смотрели на клубящийся над городом дым. Правитель махнул рукой, и один из юношей стал подниматься к алтарю. И вдруг громко вскрикнул. В плечо ему вонзилась стрела. Он выронил факел, и хворост у подножия пирамиды загорелся. Ещё одна стрела поразила в ногу второго служителя Мау. Он упал. Его факел откатился в сторону и погас. Толпа зашумела. Все пытались выяснить, откуда стреляли. Во время жертвоприношения солнечному богу на площади собирались все жители Та-Маури. Обряд был короткий, и считалось, что ненадолго оставить город без внешней охраны не так уж и страшно. Свои посты не покидали только воины, дежурившие в сторожевых башнях. Все поняли, что в город проник чужой. Но только Ариэна знала, кто он. Тамран был метким стрелком. Он не убил этих юношей, потому что не собирался их убивать. Он их ранил, желая остановить обряд.