Светлана Зорина - Глаза тьмы

— Кого только ни сводили с ума эти очаровательные и коварные потомки водяных богов, — шутил он. — К тому же у меня с детства перед глазами были такие чудесные пары, как мать с отцом и Эрлин с Гинтой…

Зиммиран и Линна потом нередко гостили в Уллатаме, а Танамнит с женой останавливались в доме Зиммирана и Линны, когда ездили на запад. Линна в свою очередь никогда на жалела о том, что отказалась от возможности стать минаттаной. Судьбе было угодно, чтобы через много лет трон правительницы Улламарны заняла её дочь Ралинда, ставшая женой Акамина, старшего сына Танамнита и Вельды.

Второй сын Амниты и Диннара, учёный-техник Айнар, обзавелся семьёй довольно поздно. Закончив высшую школу, он познакомился с известной в Валлондорне художницей Хельминой, которая была старше его на восемь лет. Его друзья и родственники считали эту связь временной, поэтому все очень удивились, когда через несколько лет Айнар решил жениться на Хельмине. Амнита поначалу была недовольна его выбором.

— Не понимаю, что тебе не нравятся, — сказал Диннар. — Может, посчитаем, на сколько ты меня старше?

— Это ни для кого не секрет, — ответила Амнита. — Но в отличие от тебя Айнар не сумеет раздобыть для своей супруги новое тело. Сможет ли она родить ему здоровых детей?

— Если даже у Айнара не будет детей, наш род не заглохнет, — засмеялся Диннар. — Я думал, тебя уже утомила эта орава сорванцов, которых наплодили Танамнит, Диннара и Лиммея. Лично мне было всё равно, родишь ты мне детей или нет. И вообще… Я что-то не пойму… Неужели женщина, заткнувшая за пояс всех учёных мужей Валлондорна, превратилась в кумушку, зацикленную на детях, внуках и правнуках?

— Да дело не только в её возрасте… Знаю я, какую жизнь ведёт эта эриндорнская творческая элита. Ничего страшного, если у этой Хельмины вообще не будет детей. А вот если она произведёт на свет урода, с которым они потом будут маяться всю жизнь…

Когда Айнар привёз Хельмину в Уллатам, чтобы представить своей семье, Амнита встретила будущую невестку любезно, но сдержанно, однако познакомившись с ней поближе, прониклась к ней симпатией. Миниатюрная светловолосая художница совсем не походила на утомлённо-вальяжную столичную диву, бледную от постоянного курения хавы и ситхи, а выглядела она так молодо, что Амнита осторожно поинтересовалась, не принимала ли она хармин. На чёрных рынках до сих пор торговали старыми запасами запрещённого снадобья. Этот вопрос только рассмешил Хельмину.

— Всех моих средств не хватит даже на одну порцию, — сказала она. — Я не принадлежу к числу модных живописцев. Картины мои расходятся плохо, а известна я в основном благодаря критикам, которое постоянно разносят меня в пух и прах.

— По-моему, в Эриндорне разучились ценить подлинное искусство, — заметил Айнар. — Но ничего, время всех расставит по своим местам.

Айнар оказался прав. Лет через двадцать за работами Хельмины охотились известнейшие коллекционеры Сантары и Валлондола, предлагая за них огромные суммы.

Айнap с женой всю жизнь прожили в Эриндорне, в уютном двухэтажном особняке с садом и маленьким озером. Они много путешествовали и нередко гостили в Уллатаме. Через два года после свадьбы Хельмина родила сына Ильманда, который впоследствии стал известным архитектором и художником-монументалистом.

Глядя на Амниту и Гинту, никто не удивлялся, что их мужья, прожив с ними уже столько лет, даже не смотрят на молодых красоток. Казалось, дети и внуки наполняют этих удивительных женщин новыми жизненными силами, а годы шлифуют их красоту, придавая им все больше изящества и величия.

— «Наши нитонисёмки», — вспомнил однажды Эрлин, когда они с Диннаром разговорились о далёкой юности. — Как бы ты тогда отреагировал, если бы тебе сказали, что эта учёная девица станет твоей женой?

— Я бы просто не поверил. Эта женщина уже тогда была для меня всем… Я только о ней и думал, но… Я никогда не верил, что буду счастлив.

— А я всегда говорил тебе, что будешь.

— Ты всегда оказываешься прав. Помню, в те времена меня это даже злило. Но чем старше становишься, тем меньше раздражает чьё-то превосходство.

— Кто бы говорил! Уж чего я никогда не испытывал, находясь рядом с тобой, так это чувства превосходства. Кажется, духи-создатели готовы были принять тебя в свою компанию…

— Я предпочитаю компанию старых друзей.

Гинте было уже под сорок, когда она родила сына и дочь, которых в Ингамарне сразу прозвали божественными близнецами. Вальгам был копией своего отца. Его смуглая, синеглазая сестра походила на мать, а ещё больше — на покойную бабку. Называя новорожденную дочь именем своей матери, Гинта просила богов, чтобы эта Синтиола оказалась счастливей той.