Ник Перумов - Кольцо тьмы. Трилогия

Ответом было молчание. Фолко заметил, что, хотя землетрясение немилосердно крошило и рушило все, вокруг отряда сохранялся островок спокойствия. В этом-то островке и стояли сейчас прижавшие спутников хоббита к морю эльфы.

Олмер вышел вперед.

— Ба! — глумливо усмехнулся он. — Сколько знакомых лиц!.. Ну что ж, мои почтенные, начинайте! Начинайте, и мы посмотрим, на сколько вас хватит!

Ему никто не ответил. Из эльфийских рядов свистнула меткая стрела, но, не долетев нескольких шагов до Короля-без-Королевства, бессильно упала наземь. Олмер вновь усмехнулся:

— А вот это у вас едва ли получится.

Однако Фолко видел — по затылку Злого Стрелка струилась кровь. Он без остатка использовал все силы, отпущенные ему, выигрывая время...

Хоббит сорвал покрывавшие Адамант тряпицы, до рези в глазах вглядываясь в неистовое сияние. Он попытался представить себе Дверь Ночи. Представить, как раскалывается купол серых небес и черные волны Таящегося за Пределом устремляются к нему, подхватывают — и несут... все дальше и дальше, к краю Великой Ночи...

Жар обжигал лицо. Адамант светился все ярче и ярче; хоббит уже ничего не видел, кроме яростного сияния, он тонул в его жестоких, обжигающих лучах...

А вокруг грохотало все сильнее и сильнее. Рассвет сменялся глубокой ночью. Там, у Эзеллохара, шел великий, невиданный еще в Арде бой, и схлестнувшиеся между собой Силы терзали плоть Мира, обращая его в Ничто своей мощью. Столбы пламени поднялись уже много выше гор, да и сами горы заметно оплывали, оползали, словно неистовый огонь пожирал их корни. Смутные гигантские тени угадывались в дыму, белые молнии пронзали мрак, а в самом сердце тучи мелькала стремительная золотая искра, горящая словно настоящее маленькое солнце, и даже еще ярче.

Неудача Первого Лучника не обескуражила Перворожденных. Стрелы полетели градом, но тут вмешался Курумо.

— Есть один старый трюк, — нарочито громко объявил он, и с пальцев его потекло бледное пламя. — Совсем-совсем старый... совсем-совсем простой... недейственный!

Стрелы, что прорывались через незримую защиту Олмера, вспыхивали еще в полете. Саруман громко, издевательски захохотал.

Фолко, забыв обо всем, вертел в руках сияющий Камень. Ничего... ничего... ничего!..

И тогда сверкающие шеренги эльфийского войска двинулись вперед, словно услыхав некий беззвучный приказ. Тучей взмыли стрелы... некоторые миновали и незримый щит Олмера, и огненные молнии Сарумана.

Вскрикнув, схватилась за пробитую грудь Эовин. Доспехи не уберегли эльдрингов от смертоносной меткости лучших стрелков Арды. Был ранен в плечо Маэлнор, несколько стрел отлетело от брони Торина и Малыша...

Фолко с криком рванулся к упавшей Эовин и замер — жесткая рука Форве со страшной силой развернула его лицом к берегу.

— Если ты не откроешь Дверь — погибнет весь Мир! Выбирай быстро!

И хоббит повернулся. Перед глазами стояло лицо Эовин... из которого уже уходила жизнь.

Оэсси и Санделло в поте лица отбивали стрелы клинками.

Еще немного — и падут все. Олмер понял это первым.

— Вперед! — проревел он, взмахивая мечом. — Пока Фолко не открыл Дверь!..

Злой Стрелок первым сшибся с Перворожденными. Путь ему заступил темноволосый воитель — и тут внезапно зазвенел полный ненависти голос, исходивший из самого Черного Меча:

— А, Тургон Гондолинский! Долго же ждал я этой встречи! Наконец-то отомщу я за смерть создавшего меня!

Тургон отшатнулся, но поздно — черной молнией прямо в сердце ударил его Черный Меч, рассек доспехи, точно были они из легкой ткани, и выставил из спины Перворожденного окровавленное острие.

И началось.

Эльфы принца Форве скрестили оружие с воителями Ваниар. Гномы схватились с Нолдор, Санделло и Оэсси бились в центре, рядом с Олмером.

Черный Меч не знал преград. В руках Оэсси свистела ее легкая сабля, небрежно отшибая в стороны и ломая могучие, тяжелые клинки. Санделло, без щита, ловко орудовал кривым мечом с кольцами на обухе — кто-то из эльфов предостерегающе крикнул, указывая на них, — колец было ДЕВЯТЬ!..

И тут к грому взрывов, что доносились из-за Валимарских Гор, внезапно добавилось зловещее шипение. Негромкое, оно проникало в самую душу каждого из сражавшихся, наполняя их неосознаваемым, леденящим страхом..

Горизонт Моря Разлук внезапно окрасило алым. А затем на багровом фоне неспешно поднялись, как показалось, бесчисленные языки черного пламени. Полоса этого пламени поползла на восток.