Дмитрий Денисов - Изначальное желание

— Не зззнаю…

— Но… как я могу назвать тебя, если не знаю — кто ты?

— Этого никто не зззнает… но всссе же назззывают…

— Выходит, ты не Дьявол! — с затаенным облегчением выдохнул он.

— Можжжно и Недьявол…

— А… но это ж не имя…?

— Не имя…

— А имя есть?

— Зачччем мне имя… Главное — не имя. Главное — тот, кто ззза ним…

— И кто за ним? — страх его постепенно исчезал. Глаза принялись хватко осматривать ночные заросли.

— Тебе решшшать, кто ззза ним…

— Но если нет имени, значит… и нет никого?

— Но кто-то жжж есссть? — не унимался я.

— Кто-то есть, — под нос повторил он. — Кто-то определенно есть.

— Точччно…

— Причем, кто-то с виду страшный, а в душе, кажется, веселый.

— Точччно…

— Но мне не важно, как тебя звать. Мне важно — угрожаешь ли ты мне?

— Точччно…

— Точно? Что — точно? Ты мне угрожаешь, или нет?

— Ха-ха-ха, — лес вновь наполнился раскатами моего хохота. — Угрожжжаю? Я никогда не угрожжжаю. Я лишшшь смеюсссь…

— Но почему ты смеешься?

— Потому что мне смешшшно…

— И чего смешного? — голос его запах обидой.

— Смешшшно, когда вы боитесссь сссобственной тени…

— Выходит, ты — моя тень? — не мог поверить он.

— Нет… не твоя… — продолжался мой хохот. — Я никому не принадлежжжу.

— Странно. Зачем тогда говоришь так?

— Потому что это так…

Он затряс головой, пытаясь скинуть наваждение. Но я продолжал негромко смеяться, прячась повсюду. Так длилось некоторое время.

Но вскоре мне надоел этот спектакль, и я принял известный облик. Человек сощурился, увидав черное пятно, выступившее на фоне ночи. И снова вознес арбалет. В нем он видел свое единственное спасение. Его страхи снова ожили. Ведь теперь, помимо ушей, пришлось поверить еще и глазам.

— Стой! Не подходи! Я выстрелю!

— Я стою, — спокойно произнес я обычным голосом. — Но я могу подойти, причем ты не выстрелишь.

— Я… я выстрелю! — уверял он, скорее себя, чем меня.

— Стреляй, — небрежно посоветовал я. — Ты прекрасно понимаешь — то бесполезно.

В глазах его вспыхнул лихорадочный огонь.

— Это колдовство! Я знаю! Это колдовство!

— Зови, как хочешь, — беспечно пожал я плечами. — Колдовство, так колдовство. Я, правда, называю его иначе.

— Иначе… как?

— Желания.

— Желания…?

— Да.

— Но… ничего не пойму, — арбалет на миг дрогнул. — Какие желания?

— Мои, — с вежливым поклоном признался я.

— Что…?! Твои…?!

— Да, мои воплощенные желания.

— Что…?! — не мог сообразить он.

— Все, чего мы хотим — есть наши желания, — спокойно пояснил я.

— Ну да, и дураку ясно, — мотнул он головой.

— Все, чего мы добились — наши воплощенные желания.

На миг он задумался. Арбалет, правда, не опустил.

— Ну… ну да… это ты к чему?

Я упивался его вздрагиваниями, его сбивчивым стуком сердца, его мечущимися желаниями. А еще убийца. Но он все же человек. В первую очередь он человек, и лишь потом убийца.

— Колдовством ли, магией ли, невежественные люди склонны называть все воплощенное, однако, выходящее за грань их понимания. Или за круг света их познания. Однако, проявляющееся в этом кругу. Мое появление здесь может показаться колдовством. Но это всего лишь желание. Причем твое.

— М…мое?! — поперхнулся он. — К…как мое?!

— Успокойся, — посоветовал я, — возьми себя в руки. А еще лучше — опусти арбалет.

— Конечно! — он сжал оружие сильнее, напрягся. Палец так и норовил надавить на крючок.

— Конечно! — безоговорочно подтвердил я. — Надеюсь, ты прекрасно осознаешь всю свою беспомощность. Для твоего же блага — убери арбалет.

— Чтобы ты меня убил?!

— Я мог тебя убить давно. Могу убить сейчас, — уверенно перечислял я. — А также ты можешь сам себя убить своим же арбалетом. Руки вон как дрожат.

Человек послушно опустил оружие. Вернее, не он, а его руки. От него пахло легким стыдом. Я довольно склонил голову.

— Вот и хорошо. А теперь, если хочешь, давай поговорим. Ты ведь хочешь поговорить?

— Э…

— Да, понимаю — ты готовился вздремнуть немного, чтобы с рассветом продолжить путь, но не переживай. У тебя еще будет время поспать.

— Зачем мне говорить с тобой? Ты — порождение лесного мрака. Ты — черный колдун. Наверняка желаешь усыпить мою бдительность, а после убить…

— Ха-ха-ха, — вновь затрясся я от страха. — Ты так хочешь умереть?

— Н…нет… — потряс он длинной копной.

— Тогда чего все твердишь да твердишь про смерть? Даже барон и тот был уверен, что не погибнет…