Елена Лобанова: За Пределом

Таильмэ поперхнулась, Пелли зарыдала, уткнувшись в гриву коня. Нэрнис никак не ожидал, что невинное развлечение кончится слезами.

— Пелли, ну перестань, Аэрлис шутит. Никто в своем уме не станет заводить себе слязняка!

— Да-а! — Сестра заливалась слезами. — Там… в страшных подземельях… — Пелли представляла себе жуткую картину: единственный друг и тот на блюде. — Бессердечные!

— Действительно, бессердечные! — Аль Арвиль решил заканчивать балаган. — Вот, посмотри на них: один рассказывает тебе жуткие сказки и не краснеет, а второй вырядился девицей, причем лишайной и тоже нисколько не смущен твоими слезами. Оба при этом думают, что цель оправдывает все! Веилас Ат Каэледрэ… да снимите Вы уже этот капюшон! Я получил Весть. Ваш Отец, Озерный Владыка Тиалас не только дает Вам разрешение, но и приказывает отправляться за Предел, как представителю Правящего Дома Озерных Владык.

Веилас откинул капюшон и сполз с коня. Вся кавалькада остановилась. Даже Темные воины временно забыли умирать.

— Приношу свои извинения… — Сын Озерных Владык был раздосадован, но очень старался выглядеть гордо. В платье это плохо получалось. — Пеллиэ, не хотел Вас расстроить. Аэрлис, про слизняка мне понравилось. Сильно. Я сам чуть не заплакал. Дай мне что-нибудь сухое, а то у меня кроме этих мокрых тряпок больше ничего нет. Нэрнис… Ну, можно же было сразу сказать про Весть, тогда и плакать никому бы не пришлось. Я, кстати, не просто так в лесу отсиживался… Хотя, Вы вряд ли меня поймете. И… я пошел переодеваться. — С этими словами Веилас исчез в чахлом подлеске и уже оттуда продолжал. — Но, согласитесь, если бы не сапоги, то мне удалось бы попасть за Предел и без разрешения.

— Ну… возможно. — Нэрнис не стал настаивать на том, что «если» — совершенно неприемлемая позиция, особенно когда «уже». Надо было заняться делом и снять часть поклажи с одной из заводных лошадей, перегрузив сумки на лошадь Жры.

Осмотрев возможных помощников в этом не самом трудном деле, Аль Арвиль пришел к выводу, что в отряде остался только один здравомыслящий — Аэрлис, слегка смущенный, но вполне в себе. Воинов можно было смело сбрасывать со счетов. Темные застыли в седлах. По лицам всех шестерых можно было читать как по книге: дела совсем плохи, Озерный Владыка даже сына не пожалел и отпустил добровольцем, единение Темных и Светлых состоится при героической смерти всех поголовно. Даже жаль будет их разочаровывать. Расти счел представление забавным и тихо закатывался, уткнувшись в гриву своего мерина. Пелли утирала слезы пополам с дождем и недобро смотрела на Аэрлиса. Сестра готовилась отомстить — зря Темный расслабился. Она замечательно умела сострадать и поэтому не могла простить такой страшной, но ненастоящей истории про друга-слизняка.

Ларгис пытался закрыть собой обзор на редкие кусты, а Таильмэ старалась его объехать — эти двое были слишком увлечены, и их лошади месили грязь на дороге. Темная Дева гневно сверкала глазами и шипела на Ларгиса, совершенно не задумываясь, как её поведение выглядит со стороны. Разведчик не просто злился. Нэрнис даже удивился — Ларгис ревновал. А Жры плакал. Плачущий орк стал последней каплей в чаше его терпения. Сосна на дальнем пригорке разлетелась на куски, обозначив место будущей стоянки. Аль Арвиль прорычал всем присутствующим, что до дров следует доехать раньше, чем они вымокнут, а то костра не будет.

Темные пришли в полную боевую готовность, куда только трагическая задумчивость подевалась. Если Светлые рычат, как Амалирос на выползня и деревья крошат, а орки плачут, значит, мирная жизнь закончилась, и начался военный поход. Таильмэ спряталась за Ларгиса и перестала пытаться получше разглядеть четвертую высокую персону. Пелли обратила внимание на Жры и отправилась спасать мир на свой манер — активно сострадать. Высказать Аэрлису все, что она о нем думает, Пелли решила позже — никуда не денется.

Нэрнис рыча и шипя, перегружал сумки. Аэрлис присоединился без лишних просьб и пытался наладить мирные отношения. Не преуспел. Рассказывать Аль Арвилю, пусть даже шепотом, какая Озерная Владычица «гидра» и как тиранит детей не стоило, равно как и забывать, что это очень необычный Светлый, состоящий в страшной должности. Когда угрожающе захрустела подломленная рябина у обочины, Веилас выскочил из кустов как заяц, которого спугнул охотник.

Жры неожиданно для себя нашел понимающего слушателя и запричитал громче. Взбодрившийся и выстроившийся ровным строем отряд удалялся по лесной дороге, постигая по пути неизведанные глубины орочьей души. Даже воины призадумались: такая была девка, а оказалось, что и не была вовсе. Таких других просто нет, и как выяснилось — точно нет. Потому, что не было. И в этом — несовершенство мира. Или как выразился Жры: «Пызор пырыроды».