Елена Козак - Жертва для вампира

— Кто вы? Что я здесь делаю? — спросила и тотчас вздрогнула. Воспоминания вернулись. Тюремщики, пытки, камера, полуночные видения от которых нельзя избавиться. Так же, как от смертельной усталости. Когда живот сводит судорогой, а глаза ничего не видят, от застилающей их боли…

Закрыла глаза в безумной попытке забыться и осторожно поднялась на ноги. Попыталась сделать шаг в сторону. Потом другой. Тело болело, но движения, хоть и давались с трудом, с каждым разом получались все лучше. На лице появилось слабое подобие улыбки.

В последние дни, проведенные в камере, я не могла даже подняться. Так и лежала день и ночь, украдкой наблюдая, как тюремщики приносят еду, небрежно бросают деревянные миски на пол и уходят. А порой кидают презрительные взгляды на меня.

По дороге на казнь меня несли на руках. Вначале сопротивлялась, силилась встать, подойти к нему. А он отвернулся и ушел прочь…

— Благодарю вас за оказанную помощь. Я обязана вам жизнью, — облокотилась на поваленное дерево и обратилась к своему спасителю. Только сейчас я могла внимательней его рассмотреть.

Незнакомец сидел в тени, будто боясь выйти на солнце. Высок, не обременен показной элегантностью или утонченной красотой. Но об этом, как и об излишне худощавой фигуре сразу забывалось. В мужчине чувствовалась сила, даже жестокость. То, что перечеркивает неказистую внешность и отсутствие модного в данном сезоне шейного платка. Впрочем, за недели, которые я провела за застенками, мода могла измениться…

Тряхнула волосами, отмахиваясь от дурных мыслей. Все-таки мужчина спас мне жизнь. Хотя нужна ли она мне теперь — тот еще вопрос.

Незнакомец палкой поправил одно из поленец в костре и воззрился на меня с насмешкой. Быстро пробежал взглядом по лицу и фигуре, будто запоминая, затем отвел глаза в сторону. Ветер успел поменять направление — в нос ударил приторный запах лаванды — прежде, чем он заговорил:

— Бросьте. Мне не нужна ваша благодарность. Я был счастлив помочь…

Наконец-то, я была в своей стихии. Кем бы ни был мужчина напротив меня, а правила этикета он знал. И говорил слово в слово то, что еще недавно я слышала ежедневно.

— И все же, я настаиваю, — начала повторять давно заученные фразы. Это успокаивало. Будто вернулась на один из балов. Пусть в свое время я ненавидела все это. Слова, набившие оскомину и вызывающие лишь раздражение. Сейчас они казались единственным надежном островков в безумном мире.

По всем правилам наш разговор должен был длиться еще не менее получаса. В конечном счете, я бы представила героя своим родным. Они бы разобрались с ценой моего спасения. До этого же друзья и знакомые пафосно заявляли бы, что моя жизнь принадлежит спасителю.

Затем отец девушки даже мог отдать за героя свою дочь. Отец… Я задрожала, не сумев избавиться от воспоминаний. Что я за дочь, если не сумела похоронить родителя, постоять у его тела, беззвучно нашептать молитву?!

Но из застенков церковников живой не выпускают, даже на кладбище!

Я отвернулась, пытаясь удержаться от рыданий. Так и простояла, то сжимая, то разжимая зубы, не заметив, как мужчина подходит ко мне, с силой прижимает мои плечи к дереву, заставляет смотреть в свои черные, как бездна, глаза.

— Больно? А как же "аристократки должны быть веселы, смеяться, когда хочется плакать…"

— Я не плачу! — больше возразить было нечем. Его слова в точности повторяли слова дуэньи, которая с детства учила молодую леди. Да, я нарушила неписаное правило. И плевать на это хотела!

— Но вы собираетесь расплакаться. Это не многим лучше, — он отпустил меня, сделал несколько шагов к костру.

— Я только следую этикету.

— Поэтому и страдаете, — незнакомец снова приблизился к костру, критическим взглядом осматривая алые от жара поленья. — Если я сказал, что мне не нужна ваша благодарность, то она мне и вправду ни к чему. Не так много сил потребовалось для вашего спасения. Так что бросьте расточать благодарности!

— И не собиралась! — я все же отошла от ствола и приблизилась к нему. — Когда вы спасали меня, задумывались о том, что я, быть может, хочу умереть? Хочу, понимаете?! И за это мне вас благодарить?!

Договорить я не успела. Как будто натолкнувшись на неведомую преграду, упала на землю, больно ударилась рукой о какой-то сучок.

"Не до крови, и ладно!".

На меня напало странное оцепенение. Я просто сидела и смотрела куда-то вдаль, а по щекам текли слезы.

И снова прошли, казалось, долгие минуты, прежде чем я заговорила: