Елена Козак: Ночная бабочка, или История одной любви

— Лови.

Дорин методично пересчитывал монеты, пока я безучастно стояла, прислонившись к столику, и ждала. Порой мне казалось, будто вся эта жизнь — ожидание. Ведь подобные встречи происходили каждый день. Иногда на рассвете, иногда поздним вечером. Мужчина являлся и забирал "свои" деньги.

Засунув золотые в карманы брюк и презрительно кинув мне опустевший мешочек, посетитель проговорил:

— Неплохо, но недостаточно. Сегодня пришлю нового клиента.

Я кивнула. Протестовать просто глупо. Несколько раз ведь именно так себя вела, вот и знала чем это чревато…

— Пусти! Пусти! Ты не имеешь права! Я все равно не буду, не заставишь!

Заставил. Бывает боль, после которой соглашаешься целовать ноги своему убийце, не то, что…

Смех. И его рука на моей шее, со всей силой сжимающая ее:

— Ты еще не поняла, что теперь я твой хозяин, и, если ты не будешь приносить доход, то сдохнешь! Но перед этим, — Дорин просунул руку сквозь лиф моего платья, провел по груди, — я хорошо развлекусь…

Мужчина вышел за дверь, дождавшись моего кивка. Я вновь села на кровать. Взяла гребенку и принялась расчесывать ею волосы, готовясь отойти ко сну. Воспоминания всколыхнули, забытую было, злость. "И как я раньше могла заблуждаться на счет Дорина?!"

Будто сейчас помню тот день, когда Зимий — стряпчий отца, прочел мне (нам: Дорин находился рядом со мной, и не отводил от поверенного взгляда) завещание. Перед смертью отец в очередной раз ввязался в какую-то авантюру, вложив туда все свои деньги. Ему они бы принесли доход, но разговаривать со мной его компаньоны отказались. Таким образом, говорил стряпчий, в моем распоряжении оставался только дом. Всего остального не существовало.

Потом Дорин что-то кричал о том, что мы вернем деньги, и подставлял мне на подпись многочисленные бумаги. Я расписывалась, не глядя, пряча лицо у него на груди, заливаясь то смехом, то слезами.

А было занятно бегло просмотреть хотя бы одну из них. Но я слишком верила Дорину. Даже мысли не допускала, что он предаст. Потому-то и продала ему дом за смехотворную сумму! Что-то вроде пяти или семи злотых. За эти деньги можно было купить… новые туфельки на высоких подборах, но никак не трехэтажный особняк!

Но на этом Дорин не остановился. Я отдала ему все драгоценности (будто бы на хранение), рассказала обо всех тайниках.

Когда я прозрела, изменить что-либо было уже не в моей власти. У меня не осталось ни одной, самой мелкой монеты. Я была в полной власти Дорина. И тогда он открыл свое настоящее я.

Поначалу тот день был не отличим от сотни предыдущих. Повседневные заботы, в которые я погрузилась — безумно скучны. Но, по-крайней мере, они не оставляли ни минуты на то, чтобы побыть в одиночестве, вновь начать вспоминать о былом.

А потом Авиан укрыла тьма. Я уже собиралась ложиться, когда Дорин ввалился в дом…

— Что-то случилось? Что-то серьезное? — я выскочила в коридор, порадовавшись было, что не успела переодеться в ночную сорочку.

Ничего бы это не изменило!

— Ты знала! — лицо Дорина пылало от гнева.

— О чем?

Мужчина не ответил. Просто со всей силы ударил по лицу. Затем еще раз.

— Да как ты… — я попыталась встать на ноги, с которых упала, когда Дорин дал мне очередную пощечину. Но мужчина навалился на меня сверху и начался сущий кошмар…

Мой отец был умным человеком. Гораздо умнее меня. Тогда с компаньонами он просто не предвидел, что его душа так рано отойдет духам. Но в вопросе моего будущего папа не полагался на случайности. Я не могла продать дом до своего совершеннолетия — до двадцати одного года.

А значит, все махинации Дорина прошли впустую.

Оставалось еще четыре года. Но "жениху" надоело играть роль влюбленного. Он хотел стать моим хозяином. И лежа на полу в своей крови я понимала, что у меня осталось только два пути: стать на четыре года ночной бабочкой, двери чьего дома на распашку для любого гостя и не заглядывать в то, что будет потом. Или умереть прямо сейчас.

Вот только смерти я больше не желала. В день, когда я медленно шла от моста над Тиари к дому, поняла: жизнь слишком драгоценна, дабы ее терять.

Значит, сейчас и выбора у меня не было!

Так и началась моя вторая жизнь — на самом дне и мало помалу я стала неразрывной его частью — такой как все…

— Думаешь, она подойдет?

— Да! Это то, что нужно!

— Неужели она настолько хороша? — человек смотрел в полупрозрачный шар, в котором, как в стекле, отображалась спящая девушка. — Ведь полно других кандидаток. Или все дело в том, что ты…