— Знаешь, что самое мерзкое? Что я плачу не о нем… точнее, не только о нем, но и о том, что отец был единственным человеком, который меня любил.
— Не единственным.
Я подняла голову, встретилась с ним взглядом.
— Дэн, прости… я не знаю, что на это ответить.
— Тшш… — он коснулся пальцем моих губ. — Не говори ничего. Я слишком много выпил и сболтнул лишнее.
Он отвернулся, чтобы снова налить нам обоим.
— Отец Клиффорд говорит — продолжил шериф как ни в чем не бывало. — Что наша скорбь по умершим на самом деле лишь сожаление о самих себе — как мы теперь будем обходиться без тех, кто ушел. И если бы мы были совершенно лишены эгоизма, то радовались бы о них, потому что скорби этого мира ушедших уже не касаются.
Я рассмеялась, получилось не очень:
— Боюсь, радоваться я сейчас не способна.
— Ну да. Ты ведь не воплощение святости.
— Упаси Господи.
— Я тоже так думаю. — Шериф поднялся. — Ложись-ка ты спать. Пить, пожалуй, хватит, а утро и вправду мудренее вечера. Завтра будет чуть легче.
— Дэн…
Он развернулся, вопросительно глядя на меня.
— Останься. — Я смущенно улыбнулась. — Толку с меня сейчас немного, это верно, но… Побудь со мной. Пожалуйста.
Остаться наедине с собой казалось невыносимым. Да, я привыкла справляться сама, но сейчас почему-то не получалось. Совсем.
Дэн кивнул, молча сел рядом. Я взобралась к нему на колени, уткнувшись носом куда-то между шеей и плечом. И так и заснула.
Проснувшись посреди ночи я обнаружила, что лежу уж без одежды, под одеялом, а Харкнесс сидит за столом, опустив голову на скрещенные руки.
— Дэн. — Тихонько окликнула я.
Он вскинулся, резко развернулся. Расслабился:
— Прости. Не сообразил спросонья.
— Дэн, в этой кровати хватит места двоим.
Он улыбнулся краешком губ:
— У меня нет меча, чтобы положить его между… Или за него сойдет винтовка?
— Рыцари без страха и упрека меня пугают.
Он снова улыбнулся, присел на край кровати, коснулся кончиками пальцев щеки:
— Хорошей девочке нравятся плохие мальчики?
Я прижалась щекой к его ладони.
— Я не хорошая девочка. И мне нравишься ты.
"Нравишься" — наверное, не совсем то слово. Но я не умею любить, да и то, что писали в старых книгах о любви — все эти замирающие сердца и тающие лона — тут не подходило никак. А впрочем, какая, к черту, разница, как это называется? Он хотел что-то сказать, я накрыла его губы пальцами. Прошептала:
— Если лягут двое — тепло им, а одному как согреться? Дэн, сейчас я в своем уме и твердой памяти. И уже не настолько пьяна, чтобы не понимать, что делаю.
И плевать мне, как это называется.
Как я и предполагала, с Братством стали все оказалось очень сложно. Начиная с того, как провести на территорию цитадели мутанта — Фокс категорически отказался оставаться один в Ривет-сити. И я едва язык не отболтала, сперва уговаривая охрану хотя бы спросить у старших по званию, можно ли нам войти (относительно меня сомнений не было, а вот Фокс…), потом, по цепочке добираясь до самого главы ордена, каждый раз повторяя одно и то же. Ненавижу чинуш едва ли не до скрежета зубовного — любая мелкая сошка, не имеющая права даже чихнуть без вышестоящего разрешения, требует, чтобы ей непременно объяснили суть дела, и без того, чтобы не объяснить, выше не пробраться. И от того, что чинуша носит силовую броню и искренне считает себя офицером, ничего не меняется.
Потом пришлось очень долго объяснять, каким образом этот чертов Г.Э.К.К., из-за которого было столько шума, оказался у Анклава. Разумеется, мне не поверили. Я бы сама не поверила, начни кто нести про президента-компьютер и совершенно безумную гонку по коридорам штаб-квартиры. Детектор лжи и предоставленная пробирка с вирусом их убедили — пробирку я кстати, больше не видела. Впрочем, едва ли кто-то из ученых братства решится пустить ее в ход — в конце концов все они родились и выросли на пустоши, так что мутантом — пусть и без фенотипических проявлений — мог оказаться любой из них. Надеяться на то, что в людях возобладает здравый смысл — заведомо дохлый номер. Страх за свою шкуру куда более эффективный регулятор.
Код доступа у меня никто не спросил. Почему-то эти ребята решили, что я почту за честь присоединиться к ним в последней битве с Анклавом. Именно так они называли предстоящий штурм комплекса "Чистота", и меня в очередной раз чуть не стошнило от передозировки пафоса. И мое предложение назвать последовательность цифр и отправиться восвояси, а там пусть делают что хотят, понимания не встретило. Отпускать меня никто не собирался, и робкая надежда на то, что здравый смысл возобладает, скончалась в жутких муках. При всем при том они начали носиться со мной словно с писаной торбой, обращаясь то ли как с почетным трофеем, то ли как с боевым знаменем. Ну как же, дочь великого ученого и герой пустоши в одном флаконе. И подобное обращение осточертело настолько, что сигнал к началу штурма я восприняла едва ли не с радостью.
Читать дальше