Мария Ермакова - Зеркала

Птица польщенно заворчала.

— Это очень важно. Возможно, это потребует созыва Совета Катаркиса. Передай им…

Ворон шагнул ближе и нахохлился, запоминая сообщение слово в слово.

Когда он улетел, Аф устало откинулся назад. Бинты, перетягивавшие его раны, набрякли кровью, и он с раздражением сорвал их. Кровь заструилась по шерсти. Он был ранен гораздо серьезнее, чем думал Инвари. Но тогда у них не было времени.

Надо держаться! Осталось совсем немного.

Флавин бросил бинты на землю.

— Спрячь мою кровь, прошу тебя, — пробормотал он, и узловатый корень, выпутавшись из палой листвы, схватил побуревшее тряпье и утащил под землю.

Аф тяжело поднялся и пошел дальше. Бурые капли падали в жухлую листву, и та жадно поглощала их, не оставляя даже запаха. Весной здесь расцветут цветы.

Он шел недолго. Показались прямые, янтарные, руками не обхватишь, стволы. Светло-зеленые, пушистые, с длинными серебристыми иглами кроны покрывали их. Охи. Деревья Силы. Ближе к Сердцу их станет больше.

У первого преградившего путь оха флавин остановился. Он провел ладонями по телу, окрашивая их своей кровью, и прижал к теплой древесной коре.

— Помощи, — прошептал он. — Я прошу у тебя помощи…

Его колени подогнулись. Но дерево не дало ему упасть. Ладони флавина вросли в ствол, поддерживая тело, и янтарное свечение коры поглотило его целиком, покрыв тонкой коркой. Ох опустил нижние ветви, скрывая флавина от любопытных глаз.

Где-то далеко послышался многоголосый вой. Это волки-оборотни шли по следу белой кобылицы, уводившей их в сторону от людей.

К ночи, убедившись, что достаточно запутали следы, Инвари и Шторм устроились на ночлег у основания огромного гратха — лиственного дерева, чьи корни в человеческий рост высотой торчали из земли, переплетаясь и образуя подобие беседки. Стена сплошных мхов, свисавших с них, скрыла лежбище. Хотя сильно похолодало, костра разжигать не стали. Поужинали вяленым мясом и сухарями. Накормили коней и слегка ослабили упряжь. Договорились, что первым дежурит Шторм. Но Инвари не спалось. Он ворочался, то так, то эдак натягивая плащ — сон не шел.

С неба посыпалась ледяная крупа. Острые снежинки залетали под корни и метили в лицо.

— Не спится? — спросил Шторм. — Грехи мучают?

Он сидел снаружи, укутавшись в овчинную шкуру, которую достал из своей седельной сумки. На коленях у него лежал арбалет, рядом — верная дубина.

Инвари тяжело вздохнул и вылез к нему. Устроился рядом.

— Что ты об это знаешь? — насмешливо поинтересовался он.

— А как же! — обиделся Шторм. — С детства грешу. Совесть тебя мучает. Мертвецов вспоминаешь. Так ведь?

Инвари искоса поглядел на него. Ничего не ответил.

— Не сказать, что я тебе очень-то верю, — признался вдруг Шторм. — Все с тобой не просто. Там мои друзья остались. И из тех, кого Виселица забрала, я знал многих. Так что, если ты — Адамантов прихвостень, я тебя вмиг порешу!

— А я все ждал, когда ты это скажешь! — улыбнулся Инвари, глядя в небо. — Я и сам в себе сомневаюсь, с тех пор, как с Адамантом познакомился. И вину в гибели людей с себя не снимаю! Вот только не перед тобой мне отвечать. И сполна получать тоже не от тебя. Ты уж не обессудь.

Шторм молчал. Инвари краем глаза следил, как он играл узким ильрийским кинжалом почти вслепую — было темно. Клинок так и танцевал в его пальцах. Конечно, он не успел бы захватить подмастерье врасплох. Но все же он был быстр. Очень быстр. Инвари уже видел, как он без промаха стрелял из арбалета. Как ловко управлялся со своей огромной дубиной. Шторм был очень и очень опасен.

Шторм подкинул крутящийся кинжал, перехватил другой рукой, продолжая крутить в пальцах, и не боясь пораниться.

— Дай взглянуть на твою шпагу, — вдруг сказал он. — Давно интересуюсь.

Инвари молча протянул ему оружие. Чувствовал — задумайся он хоть на мгновение, и Шторм никогда более не поверит ему. Хотя, могло быть и по-другому — возможно, Шторм хотел просто обезоружить его. Чтобы убить.

Шторм убрал кинжал. Осторожно принял клинок. Тот вспыхнул синевой и погас.

— Разве он серебряный? — удивился он.

Инвари покачал головой.

— Нет. Это другой металл.

Шторм поднес шпагу к самым глазам, пытаясь в темноте разглядеть узор на эфесе.

— Старая работа, — лаская гарду пальцами, сказал он. — Не ильрийская. Неужели в дэльфийских мастерских делают такой тонкий узор? Ни разу не видел.

— Я получил клинок в качестве награды за выполненное поручение, — ответил Инвари. — В наших хранилищах много чудесных вещей. Шпага — одна из них. Что ты слышал о Поднебесье?