Гала Рихтер - Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера

— Из-звините…Я не расслышал, как вы вошли. Вообще-то, меня трудно так испугать.

— Здесь тебе нечего бояться, — сказала она неожиданно, и я сразу понял, что она имеет ввиду не только то, что дом охраняется полицией и спецслужбами, и кивнул:

— Я знаю.

— И ты можешь рассчитывать на мою поддержку во всем, — добавила она. Я кивнул.

Мелани сделала странное движение — будто собралась подойти ко мне и обнять, но передумала на полдороге. Как ни странно, мне даже хотелось, чтобы она это сделала. Вместо этого она провела ладонью по моим волосами:

— Что, пора стричься? — глупо спросил я.

— По крайней мере, причесаться бы не помешало, — усмехнулась она, — И что у вас, молодых, за мода такая на длинные волосы? Что Питер, что ты… мальчишки, — закончила она неожиданно.

Мальчишки… Вот уже не думал, что интеллектуала Питера кто-то может назвать мальчишкой. И меня тоже, если честно.

— Пойдем вниз, — Мелани аккуратно подтолкнула меня к двери, — Все и так заждались.

* * *

В доме Чейсов я освоился быстро. Вообще-то я, похоже, освоился даже быстрее, чем его исконные обитатели, которые не жили здесь несколько лет. Я легко привыкаю к новой обстановке — иначе во всех тех приютах и детских домах, куда меня регулярно пристраивал Риди, было просто не выжить. Да и на улице от твоего умения "вписаться" зависит очень многое. Хотя, признаться, особо я в этом не преуспевал: от успехов моей так называемой "дипломатичности" не единожды разгорались скандалы. Тем не менее, в Чикаго мне понравилось.

Наш дом — а, черт, я сказал "наш"? — был… ну, он был домом. Не просто четырьмя стенами, потолком и окнами, не просто пристанищем на одну ночь и даже не местом, в котором живешь, но которое гипотетически будет покинуто через пару месяцев. Я даже не знаю, как объяснить, у Питера бы вышло лучше… в общем, дом — это то место, где тебя ждут. Понимаете, по-настоящему ждут: где у тебя есть не просто твоя комната, а целый принадлежащий тебе мир, где живут люди, которым ты не просто небезразличен, а которые тебя любят и ждут. С того вечера, когда Риди привез меня в Чикаго, прошло две недели, а казалось, что целая жизнь, и я в который раз думал о том, что судьба — тот еще юморист. Если бы я не попался тогда, в начале осени, с этим бумажником, если бы местные копы не вызвали Дика, если бы он не решил отправить меня в "Новый дом", если бы я не согласился на авантюрную идею Питера Чейса полететь в Европу… то ни черта бы у меня не было. Не было бы этого дома и тех людей, что в нем жили.

Эти две недели я веселился так, как никогда раньше. Мы наслаждались продолжившимися зимними каникулами: много разговаривали, собравшись у камина в гостиной, шутили, ходили каждый вечер на каток, что был в паре кварталов от дома. Даже пара наблюдателей из полиции, на которых я натыкался взглядом каждый раз при выходе на улицу, казалась неизбежной и оттого простительной. Я все больше узнавал старшее поколение Чейсов, которое порой поражало меня не меньше, чем младшее.

Мистер Чейс… "Да нет же, Чарли, просто Лоуренс. Или Ларри"… Молчаливый и не любящий высовываться, спокойный — или притворяющийся спокойным, и обладающий удивительным умением всегда быть к месту. Э-э-э… чтобы было понятнее: Питер и Джой, несмотря на свое пресловутое обаяние, хороши исключительно в гомеопатических дозах. Уж Джой-то точно. Лоуренс часами сидел за своими расчетами, что-то печатал, рылся в справочниках, но стоило только жене или кому-то из нас вытянуть его из кабинета, он начинал играть с нами в "страто" или шахматы или лепить снежки, или помогать готовить ужин.

Мелани была другой. "Вы — как Джой", сказал я ей в первую встречу. И это действительно было так. Она обладала таким же холерическим темпераментом, быстротой, искрометностью, чувством юмора — иногда язвительным, но все это сглаживалось опытом долгих лет и перенесенными испытаниями, которых наверняка было немало. Рядом с ней каждому было тепло. Не жарко, как с ее дочерью, а тепло. Джой и Питер тянулись к ней, как котята тянутся к любимому лакомству, но все же, что-то было не так.

За последние две недели все было слишком, неправдоподобно хорошо, и интуиция мне нашептывала, что так не бывает. Не бывает, и всё тут. Когда все идет хорошо, обязательно появляется какая-нибудь заноза, которая все портит.

И, как правило, заноза эта впивается в самое больное место.

* * *

— Итак, кто из вас скажет, что именно хотел сказать Сэлинджер в романе "Над пропастью во ржи"?