Светлана Храмова - Штопальщица

Бабочка возникла из копошащегося марева совсем недавно, Арина видела нечто такое на приеме у глазного врача. Показали табличку в крапинку, ей предлагалось разглядеть рисунок. Арина смотрела, потом внимательно рассматривала, поверхность распухала и дыбилась в некоторых местах, но рисунок она так и не выхватила, стало страшно, что из вздутия что-такое вылупится и на нее прыгнет. Ей объяснили тогда, в кабинете глазного врача, что долго пялиться – нарушение, не разглядела, и ладно.

Здесь и сейчас (пока Арина осваивалась, разбираясь, жива она или вовсе наоборот), в пространстве пузыря началось колыхание, пустота наполнялась в одной из точек, точка вздрагивала и вращалась, постепенно пятнышко навроде чернильного становилось все более различимо, сгусток темнел, светлел, рассекался чем-то вроде микроскопических молний и искорок, в конце концов сформировалось нечто симпатичное и активное, отдаленно напоминающее бабочку.

Над пчелиной головкой с огромными глазами и хоботком-иголочкой дрожали золотые крылышки; вылупилось нечто среднее, женственное и нежное, пчелобабочка. Насекомообразная особь, но насекомые молчаливы, а бабочка издавала звуки, чем и как – непонятно, но голос Арина услышала, создание произносило слова! Даже так – оно разговорчивое и стрекочет! У Арины мысль отчетливая, впервые за время свободного парения в туманной прозрачности шара – а как я выгляжу? Что это пчелонасекомое видит перед собой?

– Нормально выглядишь, – прострекотало. – Вполне сносно для свалившихся с перил Бруклинского моста. Или ты прыгнула?

Отчетливо вспомнить момент падения и его причины не получалось, при попытках напрягаться – давящая боль в голове усиливалась, сжатие пыточных тисков. У меня не было памяти. Неясные флэшбэки складывались в паззлы, выплюнутые сознанием наугад, вспомнить законченный эпизод у меня не получалось, как ни пыталась. Мощные толчки взрывали сознание – летели осколки, обрывки, отрывки, в последовательную цепочку событий картина не выстроилась ни разу. Сообщение о мосте меня взволновало, я ощутила, что подступает рвотный рефлекс. Снова.

– Ничего не снова, ничего ты не ощутила. В том состоянии, в котором ты находишься ощущений нет. И место здесь специальное.

Здесь… – эхо пулеметом застрекотало в ответ, но звучание постепенно смягчалось. – Как бы тебе объяснить… Есть два вида материи – Витальная и Мортальная. Я – Таечка, Ответственная Штопальщица Департамента Витальной Материи. – Это она почти пропела, низкое контральто, неожиданное для микроскопического существа.

– Ты сейчас в нашем реабилитационном центре, по вашему. Это у вас – там – никого даром не реабилитируют.

А у нас дармовая нирвана, трансфер, промежуточный пункт. Мы тебя перехватили у Департамента Мортальной Материи, ты показалась нам заслуживающим внимания объектом. Операция удалась.

С морталами у нас война на уничтожение, но вслух мы привыкли ее называть эффективной дипломатией. Временами преобладаем мы, наверху воцаряется относительный покой, вы называете это мирным периодом; временами морталы побеждают, у них появились особые машины, это время войн и потрясений. Покой и хаос во времени ограничены, вдобавок с ним не все до конца ясно, со временем. Если упростить – энергетические потоки наших департаментов в постоянном противоречии. Битва.

Нам нельзя расслабляться ни на секунду, иначе Витальная Материя превратится в галактический ветер, проще говоря, унесется в бездну. Улетучится. Следующий разрыв может оказаться неоперабельным, тьма воцарится форева. Пока до этого далеко, но лучше на демонов черных не кликать.

Сейчас один из обычных периодов. Не самый плохой, не самый хороший.

Пе-ре-фор-ма-ти-рование, – произнесла она со значением.

Такие периоды характеризуются хроническими раздорами по пустякам, массовыми склоками, доносительством, войнами большими и малыми, а также вербальными военными угрозами, которые из-за частого повторения давно перестали кого-бы то ни было пугать.

Балом правит ничем не сдерживаемое желание занять место там, где никогда не заходит солнце. Балом правят иллюзии.

Деньги, нефть, демократия. Факты перевираются, люди переодеваются, действующие лица меняют личины, никто никому не верит. Базовые причины ты и без меня знаешь. На каждом заборе написаны. А то, что итог не зависит от человеческих усилий – там у вас – никто не осведомлен.

– Ты назвалась штопальщицей. У вас – тут – швейная артель?