Светлана Храмова - Контракт

Парящий степной орел, широко раскинувший мощные полутораметровые крылья, виделся ему постоянно. Виталик закрывал глаза — и солнце снова слепило, зной проникал сквозь неподвижное великолепие орлиных крыльев, казавшихся Виталику навесом. Но орел высоко завис, трудно целиться. От жгучего солнца слезы наворачивались, туманился взгляд. Виталик не шевелился — боялся промаха, отец не простит. В конце концов спустил курок, ружье больно ударило в плечо, сильный толчок завалил неумелого стрелка на спину — и только тут Виталик понял, что попал точно в цель. Орел камнем бухнулся к его ногам. Не так, как в скользящем парении, когда он суслика высмотрел и несется, злобно когти выставив, чтоб схватить перепуганную жертву. Суслик небось испуган так, что расстается с жизнью с облегчением. Предсмертный ужас страшнее боли. Самоубийцы потому предпочитают прыгать с небоскребов — сердце успевает разорваться много раньше, чем голова глухо тыкается в асфальт.

Порыв ветра, окна застучали, внизу, в столовой, послышался звон разбитого стекла. Исидора Валерьевна вздрогнула, очнулась. Викторианское кресло в который раз сыграло с ней злую шутку, полчаса назад она встала из-за рояля, чтоб поправить огонь в камине, пламя иссякало, поленья давно превратились в угли, она стала щипцами помешивать, раздувать, подкладывать новые деревяшки, устала. Лишь на миг присела в заветное кресло и уснула непреднамеренно. Забытье овладевало ею, как только она оказывалась на мягком сиденье, податливые подушки обволакивали спину и уже не впервые воздействовали на нее, как завораживающие пассы гипнотизера-авантюриста, безошибочно определяющего точки на теле. Легко коснувшись, он избавляет пациента от напряжения, страждущий валится в пропасть сна, сопротивления не оказывает.

Проникающей радиацией вполз и не на шутку расхозяйничался ветер, по каминной доске заскользили бронзовые, оловянные и чугунные безделушки, ее причудливая коллекция, предмет затаенной, отчасти спесивой гордости. Исидора никому не говорила, как дороги ей фигурки, сгрудившиеся на гладкой поверхности, — черный мрамор, слегка расцвеченный редкими зеленоватыми нитями. О том, как попали к ней фигурки, можно писать рассказы и повести, о каждом предмете по рассказу или повести, лиха беда начало, там видно будет, что получится — повесть, рассказ или роман.

Огонь в камине разгулялся, она ощутила, не разглядела, а внезапно покрывшие предплечья мурашки ужаса известили, что ласкает пламя не угли и не поленья, нет, ленты танцующего огня, с виду игривые и неопасные, тянутся к маленькому оловянному солдатику с ружьишком и ранцем за спиной и дальше — к бронзовой балеринке на пуантах, точеные пальчики соединены высоко над склоненной головкой. В который раз отметила Исидора, как хороши тончайшие щиколотки и ступни, напряженные в подъеме, как подчеркнуто удлинена шея, добавляющая статуэтке немного вычурную хрупкость.

Статуэтки она находила сама, или ученики в знак признательности дарили. За любой фигуркой — сюжет. Если ученики дарили в знак признательности, то не история подношения была важна, а судьба, на время преподнесенная, тоже будто бы в дар. Исидора судьбы не ломала, но бережно и терпеливо переиначивала. Год за годом направляла помыслы, простые вещи формулировала четко и заставляла юнцов заучивать, запоминать. Оловянный солдатик подарен Митей Вележевым, да это Митя и есть: чистый, верный, стойкий.

После конкурса имени Барденна он заявился к ней, месяц спустя после победы, когда из Лондона вернулся, он ведь теперь дома редко бывает, звездный мальчик. Пришел без звонка почему-то, вынул из сумки сверток, попросил потом развернуть… Под многослойной скрипучей бумагой скрывался упрямый солдатик из андерсеновской сказки.

Именно таким она и видела Вележева, он преодолеет любые сложности, выстоит. Митя — музыкант прирожденный, Исидора только помогала таланту выйти на волю, показывала, как на клавиши нажимать. Таланту не научишь, но от него и не сбежишь. Это данность, от Бога или от Дьявола. Бездарности сетуют на обстоятельства, а талант что-то вроде проклятия, на него управы нет, можно только подчиняться, хочешь не хочешь. Митин талант правильно разместился, мальчик честен и смел. Иногда талант в теле заводится ошибочно, по недосмотру. Но и толку никакого от такого таланта нет. Муки творческие, причитания, жалобы на злую судьбу. Судьба злой не бывает, но размолвки с нею, недопонимание встречаются часто.