Руслан Бурбуля - Тут дьявол с Богом борется…

— Я не твое дитя Светлейшая, я человек, который обратившись к нашему общему Отцу, получил согласие на то что бы ты мне помогла.

— Так что же надо че-ло-ве-ку? — донеслось до слуха. Причем последнее слово было произнесено мелодичным голосом, словно пробуя его на вкус.

— Узри Светлейшая тело, что сейчас покоится подле меня. Им овладел демон. Он хочет пожрать ее душу и развоплотить ее дух. Помоги мне избавить несчастную от силы кромешной.

— Раз завладел человек, значит, на то была ее собственная воля. Разве ты не знаешь, что демоны не могут укорениться в сознании праведника. Они вселяются в сознание тех, кто живет нечестиво, думает не сердцем, а умом и от того являющихся рабами страстей.

— Я то же, о Великая, не отношусь к тем, кто живет исключительно сердцем, но познаю мир разумом. И несмотря на то что я далеко не свят, как видишь, не позволяю демонам завоевать свое тело. Да… Жертва, конечно же виновата, что жила в разврате и лжи, но каждый имеет право на второй шанс. Ведь так? Ведь Отец Наш Всеблагой и Животворящий! Разве он Отец Зла и Смерти?

Женщина попыталась выйти за очертания своего круга, но встретила невидимую преграду, после чего сладко улыбнулась и ответила на этот раз мысленно:

"Я решила проверить силу твоих познаний, раз ты вызвал меня при помощи магии. Что ж, ты все сделал правильно. Я не могу своим Духом преодолеть начертанной тобой черты, значит за тебя можно не переживать".

— Ответь мне на заданный вопрос. Прав я или нет?

— Каждый имеет право на второй шанс… — снова в звуковом диапазоне ответила Лада, — но, только те, кто не позволил мраку пожрать свою суть. Эта — позволила сделать сие и потому, я и не стану помогать ей. Всем же остальным, кто ошибался и должен Выйти за Круговерть Карны, всегда открыт путь для перерождения… В следжующей жизни. Ей же, сей путь, заказан.

— Что же такого страшного сотворило это дитя? Поведай, Лада-Матушка.

— Она была тем, кто поклонялся низменному и извращенному. Совокуплялась с животными и пила живую кровь божьих созданий. Вызывала в себе в услужение демонов Ассиаха.

— Она была сатанисткой!

— Да. Имя ее бога двуглавый Сатана и Молох. Я ведь вижу что тебе чужды все эти ритуалы… В твоей сути горит духовный огонь иного рода нежели у тех, кто пользуется черной магией… Что ж, хочешь ли ты и дальше бороться за ее черную душу?

Роман, пораженный услышанным, глупо хлопал ресницами, не в силах сказать и пол слова. Наконец он собрался с мыслями и спросил:

— Была ли она вовлечена в порочный круг по своей воли?

— Нет. Ее принудили, но в душе она сама стремилась познать чистое зло.

— Тогда все равно ей должен быть предоставлен шанс. — с упрямством заключил Роман.

— Раз ты так считаешь, тебе бы следовало вызвать дух Анигуэля. Он, является самым могучим из всех духов, которым дозволенно поступать на временную службу черным адептам.

— Не нужем мне ни какой другой Дух. Заклинаю тебя светлым Ирием и всеми именами Рода! Скажи мне имя демона, что терзает душу грешной и я сам с ним разберусь.

— Что ж… Ты сам не ведаешь, что творишь ЧЕЛОВЕК! Но, я выполняю твою просьбу. Имя его Задкиель. Он слуга Архидемона Лилит, иерархии Гамилиель.

И все…

Беззвучный хлопок и мир вернулся на круги своя. Лада исчезла. Тут же затряслась кровать вместе с сидячим на ней Романом. Он с отвращением посмотрел на ту, что раньше была сатанисткой. И тут, Роман, неожиданно понял, что глаза Насти широко распахнуты и через пелену боли, на него сейчас смотрит человеческий взор. Взгляд, до краев наполненный страхом и мольбой. Взгляд бывшей хозяйки этого тела.

"Пропади все пропадом. Что же делать"? — пронеслось у него в голове. Он то рассчитывал при помощи Высшего Светлого Духа, разом низвергнуть дьявольскую тварь в ее пекло. Сражаться же с самим Архидемоном или его непосредственным слугой, было, по меньшей мере, неразумно.

"Чо же делать"? — в очереднйо раз задал они себе вопрос и в очередной раз не мог найти на него ответа.

И тут он услышал хриплый человеческий голосок.

— Помогите. Кто-нибудь помо… Что слизняк страшно? — уже с металлом в голосе проорал тот, кто именует себя Задкиелем. — Беги пока можешь, и тогда я не стану тебя преследовать червь. Оставь эту тварь. Она моя законная вещь.

— Да пошел ты! — Роман соскочил с кровати, и выйдя за очертания квадрата, стал рисовать в треугольнике новое имя. Задкиель.

Закончив, он уселся на свое прежнее место и прокричал.

— Николай… Николай, мать моя женщина! Открой глаза.