Татьяна Нартова: Янтарный волк

— Я думала, ты меня поймешь, — с горечью произнесла Карина, — Но, видимо, ты такой же, как и все. Ты можешь спокойно находиться в своих условных рамках, держишься за них и боишься даже нос высунуть наружу. А может, просто не хочешь. Наверное, мне надо уехать.

— Погоди, Карина, — Никита вынырнул из-под одеяла, хватая подругу в охапку, — Так дела не делаются. Во-первых, тебя никто отсюда не выгоняет. Во-вторых, если ты думаешь, что своим возвращением домой ты улучшишь положение, то глубоко ошибаешься. Если тебе пришлось долго доказывать мне, что рисунок на твоем произведении меняется, почему ты считаешь, что твоим родителям или еще кому-то это сделать будет проще? А одна ты не сможешь сейчас оставаться. Тебе нужен кто-то, кто хотя бы выслушает тебя. Я не вижу изменений, но ведь их видишь ты. Я считаю, что если один человек способен увидеть птицу в облаке, а другой нет, это не значит, что вообще нельзя увидеть ее там. Если кто-то искренне верит в Бога или дьявола — это его право. Я — нет. Но это же не значит, что они не правы. А, может, как раз наоборот — Бог есть и есть дьявол, и ангелы с демонами. Я прошу тебя, Карина, подожди хотя бы пару дней, до выходных. Мне кажется, что этот мир способен еще преподнести свои сюрпризы.

Она согласилась и теперь сидела на подоконнике, мрачно вглядываясь в горизонт, закрытый ливнем, словно полупрозрачным занавесом. Капли барабанили по стеклу, где-то гремел гром, небо прорезалось короткими ветвистыми молниями. Девушку совершенно не тянуло смотреть на все это. Из-под деревянной, уже достаточно старой рамы нещадно дуло, и у Карины начала болеть спина. Сейчас бы она предпочла, что угодно, но только не сидеть здесь, глядя на серое небо, на мокрые дороги, по которым текут ручьи-слезы. Карина оторвала взгляд от пейзажа за стеклом, с той же пустотой переведя его на пол. Возможно, Никита был прав в одном — ей надо что-то делать. Конечно, художница не принимала того утверждения, что все лишние мысли от безделья. Но просто сидеть целый день, пялясь в одну точку, она не собиралась.

Девушка решительно встала и, быстро переодевшись, отправилась на окраину города. Там, за сплошной пеленой дождя жила в старом многоэтажном доме ее подруга — Зоечка. И где-то там, возможно, ее ждало долгожданное облегчение.

Небо разверзлось молниями, словно протестуя против такой наглости. Как это так, какой-то человечишка решил вылезти из своего укрытия и предстать пред разъяренными очами стихии.

— А вот так! — едва удержавшись, чтобы не показать язык строптивым небесам, хмыкнула художница, садясь в машину.

Дорога до двухкомнатной квартиры Зои заняла намного больше времени, чем обычно. Несмотря на то, что "дворники" честно отрабатывали свое дело, стекло было постоянно залито водой. Вода хлюпала снаружи и, казалось, вот-вот прольется внутрь. Карина даже хотела повернуть обратно, залезть под одеяло в доме Никиты или, бросив все, ринуться к себе в мастерскую, отделанную таким живым и светлым деревом.

Но стоило девушке представить, как тихо воет в ее голове волк, как она с новой силой давила на педаль газа, пытаясь выжать из своей новой машинки максимум. Это была настоящая гонка через мокрые, грязные улицы. Девушке слышалось ясное дыхание преследовавшего ее зверя — громадного, с густой желтоватой шерстью. Остатки сна полностью выветрились из головы Карины, и теперь она видела в янтарных глазах хищника не мольбу или тоску, а насмешку над ней. Еще несколько километров автомобиль исправно петлял по дворам, а потом резко остановился рядом с кирпичной многоэтажкой.

Под козырьком столпилось около десятка человек, оказавшихся на улице в неподходящий момент или просто не пожелавшие продолжать путь по глубоким лужам. Карина вбежала в знакомый подъезд, складывая слишком тугой зонт. Противная штуковина, словно легендарная птица-Феникс, вновь и вновь раскрывалась в ее руках. Примерно через минуту девушка все-таки победила его, превратив в более компактную трость.

Лифт, скрипя всеми своими частями, медленно раскрылся на первом этаже. Единственная лампочка разгоняла тьму внутри, но настроение затхлого склепа разрушить не могла. Поднимаясь вверх на последний этаж, девушка обдумывала слова, которые она скажет Зое. Ей нужен был хотя бы еще один свидетель того, что она не сошла с ума. Но говорить о странностях своей новой картины было никак нельзя. Если Карина, и правда, видит волка среди листвы, обязательно должен быть кто-то, кто также его заметит. Но если это так, еще не известно, что станет страшнее: реальное существование волка или помешательство художницы.