Татьяна Нартова - С первого аккорда

— Пока мы тут с тобой сидим, у тебя глаза начинают гореть все ярче, руки начинают дрожать все четче. Я уж не говорю о голосе. Ты не заметила, что пытаешься не смотреть мне в глаза, что постоянно заикаешься, когда все-таки посмотришь в мою сторону.

— Уж не преувеличивай свою значимость! — хмыкнула я.

— Ни капли. Уверен, что с тем же Берестовым у тебя так же. Ты же не камень! — Егор улыбнулся.

— Нет, вы все-таки жутко похожи! — рассержено выдала я, — Только ты начинаешь мне доказывать, что я нуждаюсь в любви, в парне, в друге. А он — то, что мне нужна слава, деньги и другие привилегии знаменитости. Такое ощущение, что вы знаете меня лучше, чем я сама, или, по крайней мере, искренне в этом убеждены.

— И мы правы. Вишня, умоляю тебя, прекрати глядеть на себя только отрываясь от земли. Многие люди бояться сказать себе всю правду. Вот для этого и нужны друзья. Хороший друг — это твое зеркало с плоской, идеальной поверхностью. И как бы не было тебе противно твое отражение, но ничего ты поделать не можешь. Сам человек смотрит на себя подчас субъективно, наносит тушь, тени. Замазывает морщинки и прыщики. А потом наклоняется к луже, и пытается подправить прическу. Конечно, я тоже иногда неумышленно стараюсь не акцентировать свое внимание на чем-то, что считаю не слишком… приглядным в моем поведении. Но насколько я успел убедиться, все комплексы возникают оттого, что мы отворачиваемся от зеркал, и продолжаем рассматривать себя на дне кривого половника.

— И ты хочешь стать моим зеркалом? — продолжила я мысль Сорела.

— Если боишься, так и скажи. Не все любят свои отражения.

— Но иногда ведь надо смотреть правде в глаза, — грустно усмехнулась я. Егор только откинулся на скамейку, потягиваясь. Солнце уже почти окончательно спряталось за зеленые ветви березы, освещая их изнутри. Воздух стал наполняться прохладой, и только теперь я заметила, что потихоньку покрываюсь пупырышками. Я зябко потерла руки, пытаясь как можно меньше привлекать внимания. Хотя Егор и затрагивал достаточно неприятные для меня темы, но прервать разговор сейчас было нежелательно. С каждой новой фразой Сорела я все больше утверждалась в мысли, что он или давно все про меня разузнал у Аринки. Или же видит насквозь. Иначе, как бы он всего за несколько часов смог бы проанализировать мою личность так, как я бы и сама не смогла?

— Замерзла? — заботливо спросил парень.

— Да нет. Просто как-то неожиданно похолодало.

— Может, тебе домой пора?

— Хочешь отшить по-хорошему? — съехидничала я.

— Нет. Но должен же быть повод для еще одной встречи.

— Тебе обязательно все делать правильно, обязательно надо иметь предлог, что бы что-то сделать?

— Он нужен тебе, — улыбнулся Егор, — А за меня можешь не беспокоиться. Для меня достаточно одного желания.

— Значит, ты импульсивный человек? — попыталась сделать я вывод.

— Возможно. А возможно и нет. Частенько мне приходиться выливать на себя целый ушат ледяной воды, чтобы прийти в себя и не делать глупостей. В эти моменты я закрываю глаза и начинаю убеждать себя остановиться, подождать, остыть.

— И что, получается? — заинтересовалась я.

— Бывает, что и не справляюсь. Так что если не хочешь, что бы я потом себя корил, — иди домой.

— А если не пойду? — это был не вызов, и тем более не соблазнение. Просто хотелось узнать, что тогда будет. И, вообще, причем здесь я. Но голос вышел уж очень вкрадчивый. Так что пришлось срочно добавить, — Ну, мне же надо знать, чисто теоретически.

— Тогда ты задержишься здесь до темноты, замерзнешь и заболеешь. Я так увлекся разговором с тобой, что даже не заметил, как солнце садиться.

— Я тоже, — Сорел встал, протягивая мне руку для прощания. И тут только я вспомнила, — А как же наш договор?

— Грани.

— Да!

— А ты их считала? — подозрительно протянул парень, отводя глаза. Я только прикусила губу:

— Я на тебя надеялась.

— А я на тебя. Ну, раз так вышло, давай считать, что получилась ничья. Если не возражаешь, конечно?

— Давай. И какое же желание ты просишь? — брови Егора сдвинулись. Я даже стала волноваться, не выдумывает ли он что-то ужасное, но парень вдруг произнес:

— Я хочу, что бы ты согласилась еще раз со мной прогуляться.

— Мог бы и не просить, — облегченно вздохнула я, — Я хотела того же самого.

— Как говорит Аринка: "Птицы одного полета"? — усмехнулся Сорел.

— Пока не пнут, — не полетим?

— Нет. Если уж полетим, так не остановимся, пока куда-нибудь не врежемся.