Наталья Кузнецова: Ведьма 2000

Ливия быстро пересекла коридор, улыбаясь мыслям о бабушке с матерью, и уже ступила на верхнюю ступеньку лестницы, чтобы спуститься вниз, как внезапно ощутила странное волнение. Она на миг замерла, поднеся руку к груди, и прислушалась к самой себе, недоумевая по поводу странного ощущения, зародившегося в глубине её существа. А в следующую секунду в ней словно взорвалось Солнце. В глазах разом потемнело, и в голове вспыхнул целый сноп ослепительно ярких искр, а последовавший следом приступ слабости заставил её покачнуться. Девушка, охнув, машинально ухватилась за перила, боясь упасть, а по венам меж тем как будто потёк жидкий огонь, распространяя по телу невыносимый жар.

Спустя пару минут всё было кончено, и Ливия вновь ощутила себя как прежде — абсолютно нормально, словно с ней ничего не произошло. Вот только девушка знала, что это не так, к тому же у неё появилось волнующее ощущение наполненности, сытости. Как если бы до того она была голодной, и ее наконец накормили до отвала. Правда с тех пор, как она утратила колдовскую Силу, чувства и Габриеля, ничего странного и не объяснимого с ней не происходило. Всё было серо и буднично. И случившееся не могло не взволновать Оливию.

При мысли об архангеле взгляд девушки тут же устремился в сторону её «бывшей» комнаты, так как после той роковой ночи полгода назад, когда ангелы унесли с собою парня, разлучив их навсегда, эта часть дома стала для Ливии проклятой. Там было пережито слишком много скорбных минут. Ужас, отчаяние, боль и горе словно яд пропитали каждый дюйм помещения, и она, когда пришла в себя после недельного забытья, поспешила немедля уйти из этой обители слёз и мук, так как просто не могла больше находиться в осквернённой горем комнате. Даже сам воздух в этом злосчастном месте Ливии казался отравой для её лёгких, заставляя девушку буквально задыхаться от недостатка кислорода. Да и не было там более ничего, что могло бы удержать её или заполнить образовавшуюся внутри пустоту, лишь горестные воспоминания и осколки разбитого сердца безутешной ведьмы. Поэтому, оставив всё как есть, Оливия вернулась в «лазурную комнату», которую некогда занимал Габриель, а затем она сама после его ранения. В этом случае никакие страхи или предрассудки не помешали девушке принять такое решение, и с помощью родительниц она смогла вскоре воссоздать привычный комфорт и уют, обставив ранее полупустую комнату. Но вот в покинутую нога её больше не ступала. Более того, она старалась вообще не ходить в ту часть дома, где та находилась, хотя прекрасно понимала, что такое поведение глупо и смешно, но ничего поделать с собой не могла. Путь туда для неё был закрыт. Единственное, что Ливия всё же забрала из своей старой спальни, так это дорогие её сердцу фотографии. Остальные вещи остались там, как и вся одежда девушки, поэтому ей пришлось полностью обновлять гардероб. Лишь родительницы время от времени ходили туда, чтобы смахнуть пыль, осевшую за время их отсутствия. Так что можно было сказать, что правое крыло дома пустовало.

Но сейчас Оливия испытала странный импульс наведаться в свою старую комнату. Её словно магнитом потянуло туда и этому, как и тому, что произошло с ней несколько минут назад, не было объяснений. Но только сила, толкавшая девушку в сумрак полутёмного коридора, была слишком могущественной, способной в считанные секунды подавить любое сопротивление. И Ливия подчинилась этому странному притяжению. В ту же секунду её ноги словно зажили собственной жизнью и понесли девушку в место, хранившее её страдания, куда она поклялась более не возвращаться никогда. А внутри возникло ощущение сродни предчувствию, которое с каждым её шагом росло и крепло, заставляя трепетать от страха перед неизвестностью. Но, тем не менее, девушка продвигалась вперёд дальше и дальше, быстро идя по семейной галерее, вдоль стен с портретами прародительниц-ведьм, тихо шелестя шёлком платья при каждом своём шаге. Взгляд же её скользил по одухотворённым и умиротворённым лицам колдуний, одаривая каждую из них почтением. Ливия мысленно просила у прародительниц прощения за то, что утратила Силу, дарованную ей, что значило, что магическая связь утеряна на веки, как и знания. От этой жуткой мысли слёзы выступили на глазах девушки, и она, опустив глаза, поспешила преодолеть этот отрезок пути, боясь укора этих давно почивших женщин. Но перед одной картиной девушка всё же приостановилась на миг. Той самой, где была запечатлена юная и прекрасная Милинда Макгомери — первая ведьма их рода. Оливия вспомнила, как встретилась с её духом на торжестве по случаю Хэллоуина и как получила от прародительницы незримый дар, заполыхавший в сердце девушки огнём любви. Только жаль, что она так и не воспользовалась по-настоящему этим щедрым подарком, перед тем, как горе и боль обратили её сердце в камень. Только сейчас девушке вдруг показалось, что нарисованные губы Милинды на долю секунды изогнулись в улыбке, а в синих глазах блеснуло лукавство. Ливия вгляделась в полотно, но всё уже было как прежде.