Дмитрий Щербинин - Край

Задор пояснил:

— Мне, как известному на Нокте биологу (простите за нескромность), была отдана часть добытых на «Объекте» экспонатов. Вот эти звери, птицы и растения…

— Разве «Объект» собирал растения?

— Да, Эван, собирал. Только далеко не всегда. Эти растения — не совсем растения. Они — наполовину животные, а, может быть, и разумные существа. А эти сидящие в клетках животные — тоже, возможно, разумные. Вот, например, поглядите на этот экземпляр…

Задор указал на существо с сиреневой шерстью и с большими, выпученными глазами, которые делали его похожим на самого Задора.

Биолог пояснил:

— Его мозг так же велик и сложен, как и человеческий. Однако, все попытки вступить с ним в контакт ни к чему не привели… А сейчас — прошу сюда…

И Задор настоятельной усадил Эвана на табуретку под двухметровым растением с широко распахнутыми, ярко-жёлтыми лепестками. Из каждого соцветия глядел глаз. Эти глаза имели разную форму и цвет, и иногда даже моргали. Несмотря на то, что Эван за свою жизнь на многих чудищ нагляделся, ему под этим растением было неуютно. Всё ему казалось, что оно его схватит и разорвёт.

Но Задор взял другую табуретку, придвинул её, уселся рядом с Эваном, проговорил:

— Не волнуйтесь. Это растение, хоть до конца ещё и не изучено, но до сих пор никакой агрессии не проявляло.

— А чем оно питается?

— Различными волнами-излучениями, которые испускают наши тела, и приборы, находящиеся вблизи от растения. Вот, например, сейчас капитан Сан-Тар IV и его помощники, которым поручена слежка за участниками экспедиции, перестали получать информацию от датчиков, закреплённых в вашей одежде, а также и в теле.

— Как? Разве есть такие датчики?! — искренне изумился Эван.

— Конечно, есть. В каждом из нас. Даже и в Сан-Таре IV — правда, данные от его датчиков будут проанализированы уже после возвращения экспедиции на Нокт. Там уж и решат: награждать его или судить. А пока судит нас Сан-Тар IV.

— Что-то я до сих пор не слышал, чтобы он кого-либо судил.

— Ну да, серьёзных наказаний не было — так, незначительные выговоры, которые тебя не касались, и ты их не замечал. Другие участники экспедиции знают или догадываются, что в них вживлены такие датчики. Вот они и стараются быть паиньками.

— Значит, даже когда я с Мэрианной…

— Да — даже и тогда.

— Но это же возмутительно!

— Возмущайся, если тебе угодно, но только знай, что открытое возмущение ни к чему хорошему не приведёт. Из тебя хоть и сделали супергероя, а всё равно, ты — просто игрушка в лапах Ноктского правительства.

Словосочетание "Ноктское правительство" было произнесено таким тоном, что Эван догадался — Задор Сэйдж испытывал к этому правительству самые неприязненные чувства. А тут и ещё одним высказыванием ошарашил его Задор Сэйдж:

— Тебе привет от Шокола Эза.

— От Шокола… от моего соседа, который…

— Да, да — именно от него. Ты жил по соседству с ним, в сто тридцать седьмом, нищенском квартале Аркополиса. Он рассказал тебе о Сопротивлении, он втянул тебя в эту борьбу, ты расклеивал на улицах сто тридцать седьмого квартала листовки, а потом Шокол Эз был арестован. Тогда — шесть лет назад, законникам удалось выйти на след Сопротивления, и многие, очень многие были арестованы. Кого расстреляли, кого заточили в тюрьму, кого отправили на шахты. «Преступления» Шокола Эза были невелики, и его приговорили "всего лишь" к трём месяцам на шахтах, хотя прекрасно знали, что старик едва ли выдержит и три недели. Множество вредных излучений, отправленный воздух — этим славятся Ноктские шахты, и это знакомо тебе не понаслышке. Но законники просчитались — старик оказался живучим. Правда, под конец его разбил паралич и теперь он почти совсем не двигается. Но его окружили заботой верные люди, они его кормят и поят, а он диктует им статьи, в которых блещет прежний светлый разум Шокола Эза.

— А скажите… — тут Эван осёкся.

— Ты хочешь узнать — являюсь ли я сам участником Сопротивления?

Эван молча кивнул.

— Да, я являюсь участником Сопротивления, — бодро и бесстрашно ответил Задор Сэйдж.

— Но как же?! Ведь существует Сыворотка правды, которую во время подготовки к полёту принимал каждый участник экспедиции. Невозможно отвечать неправду, после её приёма. И один из вопросов, на который мы должны были ответить — "Имею ли я отношение к Сопротивлению?". Я, например, ответил, что связей с Сопротивлением не поддерживаю, но прежде расклеивал листовки. Этот факт никого не смутил, так как законникам уже давно известно об этом…