Дэвид Геммел - Сипстрасси

– Не надейся на князей, Нестор, – сказал Клем, сознавая всю горькую правду слов мальчика.

– И как же это понимать? Клем вздохнул:

– У Эдрика Скейса работал один старик. Он все время читал старые книги, от некоторых только листки остались. Вот он и сказал мне это. И это сущая правда, да только мы все время надеемся и надеемся на кого-то. Появляется какой-нибудь вождь, и мы уже клянемся Богом, что он лучший из лучших с тех пор, как Христос ходил по водам. А это не так. Он ведь человек, совершает ошибки, и этого мы простить не можем. Диакона я не знаю, но он сделал много хорошего. И, может, он правда верил, что Шэнноу был Иоанном Крестителем. Сдается мне, что очень многие люди, претендующие на святость, сбиваются с пути истинного. Это ведь нелегко. Смотришь в небо и спрашиваешь: «Господи, пойти мне налево или пойти направо?» И видишь, что птица полетела влево, и принимаешь это за знамение. Диакон и его люди застряли во времени на три сотни лет. Иерусалимец освободил их. Так, может, Бог и правда его послал… Я не знаю. Но, Нестор, ведь всего, чего я не знаю, хватит завалить эти горы по самые вершины. А про меня ты верно сказал, не стану оспаривать. Но вот что я скажу тебе: правда, какой бы она там ни была, не существует вне человека. Она существует у него в сердце. Йон Шэнноу никогда не лгал. Он никогда не утверждал, что он не то, чем был. Всю жизнь он сражался, защищая свет. Он никогда не пятился перед лицом зла. И не важно, что говорили о нем люди. Нет на земле человека, который мог бы отрицать в нем веру. Потому что он не навязывал эту веру людям. Она принадлежала ему, ему одному. Понимаешь? А что до правды, ну… Как-то раз я спросил его об этом. Я сказал:

«Предположим, что все, во что вы веруете, это пыль на ветру. Предположим, это неправда. Как вы себя почувствовали бы?» Он только пожал плечами и улыбнулся. Знаешь, что он сказал? «Это ни черта не значило бы, потому что должно было быть так».

– И я, значит, обязан что-то тут понять? – вспылил Нестор. – Я знаю только, что всю мою жизнь меня учили верить в то, что было просто напридумано людьми. И я не позволю, чтобы меня опять надули. Ни Диакону, ни вам. Завтра я поеду домой. А вы можете отправляться к черту на рога!

Нестор лег и повернулся спиной к костру. Клем чувствовал себя старым и измученным и решил не продолжать. Утром они еще поговорят.

Люди вашего пошиба никогда не поймут!

Мальчик остер, тут не поспоришь. Мало-помалу Клем собрал шайку разбойников, и их налеты были дерзкими и блестящими. Такое волнующее время! Однако люди бывали убиты или покалечены. Клем все еще помнил первого – молодого охранника, сопровождавшего фургон с деньгами для уплаты на рудниках. Он, вопреки всем расчетам, отказался положить ружье. И выстрелил. Пуля, задев плечо Клема, убила человека позади него. Охранник упал под градом пуль. Одна была из пистолета Клема. И вот теперь этот молодой человек преследовал его – он ведь только исполнял свой долг, честно отрабатывал жалованье.

Люди вашего пошиба никогда не поймут!

Клем вздохнул. «Хочешь знать, малый, каков мой пошиб? Слабые духом люди, игрушки своих желаний, не обладающие силой воли, чтобы трудиться ради их исполнения».

Когда они попали в засаду и пули начали косить его товарищей, Клем пришпорил коня и слетел с ним со стофутового обрыва в бушующий поток. Он остался жив, а все его товарищи погибли. Ему некуда было ехать, и он вернулся в Долину Паломника, где те, кто его еще помнил, помнили отважного молодого человека по имени Клем Стейнер, а не разбойника, который ездил под именем Лейтона Дьюка. «По какому праву ты читаешь проповеди этому мальчику? – спросил он себя. – Как можешь ты говорить, чтобы он жил так, как считает верным? Сам-то ты жил так, Клем?»

И что ему принесли краденые деньги? Красивый красный жилет и никелированный пистолет, несколько сотен безликих шлюх в десятках безымянных городков. «О да, Клем, ты достойный учитель!»

Набрав горсть прутиков, он наклонился к огню. Земля задрожала, из костра взметнулись искры. Стреноженные лошади испуганно заржали. Со склона над ними сорвался огромный камень и, подпрыгивая, покатился в долину. Нестор приподнялся на колени и попытался встать, но земля ходуном заходила у него под ногами, и он потерял равновесие. Яркий свет залил овражек. Клем взглянул вверх. В небе висели две луны: одна полная, а другая – узкий серп. Нестор их тоже увидел.

Поперек узкого склона зигзагами пробежала трещина, проглатывая деревья. Потом полная луна исчезла, и воцарилась жуткая тишина.