Дэвид Геммел - Сипстрасси

«Значит, по твоим словам, – сказал наконец Ошир, – эти магические цепи делятся на два точных своих подобия? Но для чего?»

С невероятным терпением Шрина принялась объяснять про гены и хромосомы. И Ошир начал понимать.

«Значит, вот что! Как удивительно! Но почему это делает нас глупыми? Пока нам не рассказали об этом открытии – или мы не сделали его сами – нас нельзя обвинять в глупости. Ведь так?»

«Пожалуй, – ответила Шрина, – но я имела в виду другое. Я говорила о том, что генетическая структура Шэр-рана изменяется. Дочерние цепи больше не повторяют родительскую. И теперь я знаю почему».

«Скажи мне».

«Потому что вы не люди. Вы…» – Она вдруг осеклась, отвернула голову, и золотисто-карие глаза Ошира сузились.

«Договаривай!»

«Кто-то… какая-то группа… в Межвременье ввела вашим предкам посторонний ген, изменила ваш генетический код, если хочешь. Теперь – возможно, раз через пять поколений – структура ломается, возвращается к исходной, Шэр-ран не становится богом, он становится тем, чем были его предки. Львом».

Ошир вскочил.

«В древних городах есть статуи богов с львиными головами. Им поклонялись. Меня воспитывали в вере моих предков, и я не отрекусь от нее. Но я снова буду говорить с тобой. Я узнаю, что истинно».

Шрина встала и взяла его за руку.

«Прости, Ошир. Мне не следовало ничего тебе объяснять. Никому не говори об этом, и особенно Шэр-рану».

«Поздно! – сказал Шэр-ран, вперевалку входя в покой. Большая львиная голова наклонялась к плечу.

Прости, Шрина. Подслушивать невежливо, но я не мог удержаться. Не знаю, как ты, Ошир, но я никогда не чувствовал себя менее богом».

Ошир уже увидел слезы в больших золотистых глазах и, пятясь, оставил недавних любовников наедине друг с другом.

Шэр-ран бежал из города три месяца спустя, исчез незаметно. Ошир с тех пор много часов проводил с Шриной, постигая тайны темной мудрости Межвременья – все, кроме связанных с гибелью того мира. Затем – месяц назад – Ошир проснулся на рассвете от мучительной боли во всех мышцах. Лицо у него растянулось вширь.

Все это время Шрина без устали работала, стремясь ему помочь. Но тщетно. Теперь у него оставалось одно желание: узнать как можно больше о земле, звездах и Владыке Всего Сущего. И он лелеял одну мечту, храня ее в сердце, как драгоценную жемчужину.

Он хотел увидеть океан. Один раз.

Ее сны были тревожными. Она сидит на пиру. Единственная женщина там. Ее окружают высокие красивые мужчины, их улыбки полны тепла и дружелюбия. Она протягивает руку, чтобы прикоснуться к плечу, соседа, и ощущает под пальцами шерсть. Она, отпрянув, поднимает взгляд, смотрит в золотистые глаза и холодеет: видит длинные клыки, способные разорвать ее в клочья. Она сидит, окаменев, а мужчины вокруг, один за другим, превращаются во львов. Их глаза теперь не теплы и не дружелюбны.

Она проснулась в холодном поту и сбросила длинные ноги с кровати. Ночь была прохладной, и когда она направилась к балкону, ветерок ласкал ее нагое тело. Она устремила взгляд на город, залитый лучами луны.

Деенки спали в блаженном неведении того, что их ожидало. Она вздрогнула и вернулась в спальню. Заснуть ей не удалось, но она была слишком утомлена, чтобы работать. Завернувшись в теплое шерстяное одеяло, она вытащила кресло на балкон под звездное небо и села.

– Как мне тебя не хватает, Сэмюэль! – сказала она, воскрешая в мыслях доброе лицо мужа, которого потеряла, отца ее сына, которого она потеряла. – Если бы все люди были похожи на тебя, мир остался бы Земным Раем.

Но все люди не были такими, каким был Сэмюэль Арчер. Ими управляли алчность или желания плоти, ненависть или страх. Она покачала головой. Деенки никогда не вели войн. Они были кроткими и миролюбивыми, добрыми и чуткими. А теперь начинали регрессировать назад в звериность. Такая дурная вселенская шутка!

Былые люди-медведи утратили все человеческое давным-давно. Шрина побывала с Шэр-раном в одном из их селений вблизи Озера Меча, и то, что она увидела там, ввергло ее в ужас. Среди них остался только один человек, но и он уже регрессировал.

«Уйдите от нас, – сказал он. – Мы прокляты!»

Теперь их селение опустело, они удалились в горные леса подальше от любопытных глаз, от жалости или омерзения.

Охотничий рев донесся с равнины перед городом, где бродил львиный прайд, и Шрина вздрогнула. Тридцать с небольшим львов обитали там, питаясь мясом оленей и антилоп. А ведь не так давно они были мужчинами и женщинами, разговаривали, смеялись, пели.