Ольга Елисеева: Нежная королева [= Хельви — королева Монсальвата]

Принц погрузился в размышления, его пальцы рассеянно теребили круглую рукоятку меча. Эмаль приятно ласкала кожу, это был подарок лорда Монтаньяра, его древнее оружие для борьбы с «могильщиками». Неожиданно Харвея обожгла догадка. Он с силой потянул клинок из ножен и, вытащив его на белый свет, вскинул над головой. Сталь сверкнула серой молнией в сгущающейся снеговой завесе, словно разрубила ее пополам. Пелена с глаз всадника спала. Меч хозяина Монтаньяра открыл ему путь в светлую обитель. Замок точно парил над склоном, его ворота были закрыты, мост над пропастью окутан клубами тумана.

Пустив Кайлота шагом, Деми въехал на мост, прекрасно понимая, что сейчас в замке его не ждут и не хотят видеть, а значит в любой момент камни под копытами коня могут растаять в воздухе, и он окажется глубоко в ущелье, дна которого не было видно. Но клинок хранил будущего короля Гранара, как талисман. Ведь вместе с Харвеем вниз полетел бы и меч.

На башнях не было часовых. Не пели трубы, как в первый раз. Веселые, беспечные обитатели Монтаньяра не встречали гостя. Замок словно насторожился и замер, ожидая грубой атаки смертного. Деми рукояткой меча постучал в дубовые ворота. Они отворились сами собой, с тяжелым натужным скрипом.

Опять пустота. Слабое, как вздох, дуновение, и перед Харвеем возник молчаливый бесплотный страж, поманивший его за собой. От чего высохли все сады Монтаньяра? Лишь колючие ветки хрустели под ногами консорта да позвякивала лошадиная уздечка.

— Ты видишь, во что превратился мой прекрасный дом от печали по раннему уходу Хельви? — Исполненная милосердной грусти улыбка лорда Монтаньяра остановила Харвея. — Спасибо, что ты пришел вернуть мне меч прямо сюда. — хозяин горной обители кивнул с невыразимой благостью, но Деми не позволил себе подчиниться его мягкой, придавливающей воле.

— Я пришел сюда вовсе не для того, чтоб вернуть твой меч. — поклонился консорт. — А для того, чтоб забрать свою жену. Ты сам сказал, что ей рано уходить!

— Но она устала. — спокойно возразил лорд Монтаньяра. — Мы взвалили на ее плечи слишком непосильный груз, — он вздохнул, — И Хельви его вынесла. В мире бывают такие светлые души… Вынесла и упала. Теперь место королевы здесь.

— Ее место рядом со мной! — закричал Деми. — Я не уеду без нее.

Вместо ответа хозяин Монтаньяра сделал гостю знак следовать за ним. Они поднялись в светлые покои, где когда-то Харвей уже побывал. Великий король Рэдрик и его нежная супруга встретили и проводили гостей к окну. Там неподвижно сидела их дочь с открытой книгой на коленях, ветер перелистывал страницы, но она не читала. Взгляд Хельви был устремлен куда-то вдаль, а лицо дышало невыразимым покоем. Кроме покоя, была усталость — полная, не оставляющая места для жизни, затаившаяся в опущенных уголках губ, в безвольно лежащих на подлокотниках кресла белых руках. У Харвея чуть не разорвалось сердце от жалости.

Он бросился к ней, упал на колени, пытался обнять, прижать к себе. Ответа не было. Опущенные ресницы королевы даже не дрогнули.

— Она не хочет уходить с тобой. — строго сказал лорд Монтаньяра. — Хельви приехала к нам сама, по своей воле. Ее раны при родах не страшнее, чем у любой женщины, но она умирает, потому что не хочет жить.

На мгновение Харвею показалось, что тонкие брови его супруги надломила боль.

— Ее место среди людей. — воскликнул он. — У нее сын, она должна…

— Она никому больше ничего не должна. — укоризненно произнес король Рэдрик, вставая за спиной у дочери и кладя руки ей на плечи. — Ты был рядом, почему ты не защитил ее от такой тяжелой ответственности?

— Я сделал все, что мог, — в отчаянии простонал Деми, — и я заберу ее отсюда во что бы то ни стало.

— Это тебе не по силам, — покачал головой лорд Монтаньяра, — надо было ловить ее в мире живых, пока она еще не добралась сюда, а здесь мои законы.

— И ты не хочешь отпустить ее обратно к людям? — взвыл, сжимая кулаки Харвей.

— Нет, — вздохнул хозяин волшебного замка, — она сама пришла сюда и пока еще вольна уйти. Но она не хочет.

Консорт снова перевел растерянный взгляд на жену.

— Почему она молчит? — спросил он. — Как будто не видит меня.

— Она все видит и слышит, — отозвался король Рэдрик, — но не может разговаривать, до тех пор пока из ее тела в Гранаре не утекла последняя капля жизни. Хельви приехала вчера. Если в течение трех дней она произнесет здесь хоть одно слово, ей придется вернуться.

Принц вновь упал к ногам жены. Он звал ее самыми нежными именами, целовал безответные руки, говорил, как любит ее, заклинал родившимся ребенком. Королева осталась безучастна. Лишь опустила веки, из-под которых катились крупные слезы, но губы Хельви даже не шевельнулись.