Райдо Витич - Дети бездны

— Ты что? Ты меня обвиняешь в их смерти? — расстроилась Диана.

— Ну-у… А все ж поберечься стоит. Партия-то завидная — лорд, богат, как Соломон, влиятелен. Нам такая родня пригодится.

— Почему я узнаю об этом сейчас? Почему?! Значит это этот Монтрей виновен в том, что ты отказал Бредворду?! Он виновен в том, что ты отдал Адель за Уилисса?!

— Так, вон отсюда!! — загремел Тьерри, приподнимаясь в кресле. — Свадьбе быть! Такова моя воля! Вон! Готовься! С сестры пример бери! Вон сказал!!

Диана пунцовая от ярости выскочила из залы и ринулась к себе. Рухнула на постель и впилась зубами в подушку, чтобы не раскричаться.

Конец всему!

Осталось лишь бежать. Единственный, последний выход.

Ночью, да сегодня ночью она сбежит. Она встретится с Уилиссом и они вместе уедут куда глаза глядят.

Так и будет!

К вечеру начали прибывать гости. Прислуга была занята, отец и Адель тоже, а стражников можно усыпить. Диана не знала, как это у нее получается, но главное получается. Нужно всего лишь посмотреть в глаза человека и попросить "спи". В детстве она не раз такое проделывала, убегая в лес без спросу отца, и никогда не думала, правильно ли это, нормально ли. Сейчас о том думать тем более не досуг.

Хотя холодок по душе от мысли, что возможно Аделия права и в этом есть нечто дьявольское, все же прошел. С другой стороны, та же Магда, кастелянша замка, умеет зубную боль заговаривать, чирии и всякие нарывы, и ничего, бесовством отчего-то это не считают и ее к ведьмам не причисляют.

Диана выскользнула за калитку в стене и нырнула в темноту никем не замеченная, хотя во дворе собралась толпа из сеньоров, их челяди и местной прислуги.

Отвести глаза — не проблема. Это почти, как усыпить, только приказ не столько окружающим, сколько себе отдаешь — "невидима" и все.

Слишком просто, а получается, всегда получалось.

Она поежилась, вновь подумав, что наверное сестра права и все те, кто сторонится Дианы, думает о ней, как о семени дьявольском.

Девушка со всех ног помчалась к лесу, сбегая и от отца, от брака, что он ей навязывал, от себя, тех мыслей, что посеяла в ней Аделия. Если поспешить, то через пару часов она будет на земле соседей — Бредвордов.

В лесу было темно, но мысль об Уилле освещала путь не хуже факела.

В лесу было холодно, но мечта о встрече с любимым грела сильнее любого камина.

В лесу было страшно, но Уилисс мысленно был рядом с Дианой, подбадривал ее и звал, ждал, заставляя идти без устали.

Она шла и шла, упрямо продираясь сквозь заросли, запрещая себе обращать внимание на шумы и пугающие ночные звуки. Она верила, что с ней ничего не может случиться хуже, чем уже произошло.

Действительно, что может быть печальнее и плачевнее, чем оказаться свидетелем того, как собственная мечта превращается в прах, как любимый берет в жены родную сестру, а ты идешь к алтарю мало с нелюбимым — незнакомым, ненужным. Это и есть смерть. Так лучше сгинуть в лесу, попасть в зубы хищникам, чем переживать такое, умирая мучительно, долго, каждую секунду, каждую минуту по капле, по клетке отмирая.

Магда говорит, что Диана слишком молода, чтобы полюбить, и не любовь это вовсе, а первое увлечение. Только что она может понимать старая, глупая гусыня? Надо бы отцу влюбиться и жениться на какой-нибудь знатной красавице — тогда бы Диана посмотрела на Магду. Сама влюблена в Тьерри по уши, а туда же, других судить.

Адель, ах, Адель! Родная сестричка, а любимого забирает и не морщится! Хватает совести в глаза смотреть, поучать да еще и осуждать за любовь, а сама понятия не имеет что это такое. Ханжа! Делает свою сестру и будущего мужа несчастными и считает это правильным! И платье свадебное голубое выбрала, как Диана мечтала. Специально! Мало ей любимого отобрать, нужно вовсе мечту в прах растоптать. Ну, сестричка!

А Диана с ней еще нянчилась, пеклась о ней, как о сиротке, будто только она осиротела. А ведь она мать у нее отобрала, она ее убила, на свет появившись.

— Ненавижу! — прошептала в темноту и сникла. Неправда, нет в душе ненависти ни к сестре, ни к отцу — больно только очень, горько. И обвинять хочется лишь для того, чтобы чуть легче стало.

Разобраться здраво — каждый свой долг выполняет, одна Диана разум не слушает, зову души и сердца поддавшись. А не смирить их, кричат от боли. Понять можно — как же смириться, как можно спокойно к происходящему отнестись? Аделии просто — дочерний долг, воля Всевышнего и то ей как мед — не докажешь что деготь. Отцу тоже главное дочерей выгодно пристроить, остальное в его понимании неважно. И упрям, как все Артего, не сдвинешь, если что решил. Но тогда что от Дианы хочет? Смирения? Сроду его у нее не было. Она не Адель.