Любовь Пушкарева - Утраченный покой

И я нежно поцеловала глаза с узким зрачком, они выражали чувства так же, как человеческие. Эти тонкие, трепещущие провалы ноздрей, дающие совершенный vis-нюх, эти мягкие и нежные губы… Его зрачки расширились, и он вспыхнул.

Тепло и свет полились в меня как живая вода….

Я открыла глаза и увидела Шона, обычного бредпитистого Шона, и дико огляделась. Большая пустая комната с огромными, грязными окнами, за которыми виднелись небоскребы.

Реальность. Фух…

В беспокойстве я села и повернулась, стараясь увидеть всё…. Тони спал чуть поодаль, свернувшись калачиком, в старом разваленном кресле, лицо было осунувшимся и больным. Я перевела взгляд на Шона.

– Что случилось? – просипела я.

– Ты ничего не помнишь? – ужаснулся он.

– Помню. Всё помню. Что с вами двумя случилось?

– Много чего, – с грустной улыбкой ответил он. – Прости нас, мы тебя подвели.

– Ой, не начинай, – раздражение хлестнуло девятым валом, и я испуганно замерла. Нет, я и раньше раздражалась, но чтоб так…

Я посмотрел на левую руку, закатив рукав; она казалась вполне обычной, если не смотреть vis-зрением.

– «В тебе причина?» – спросила я, но стилет не ответил.

Шон терпеливо и немного испугано ждал, пока я разберусь с собой. Этот его испуг бесил меня до зубовного скрежета, но я достаточно владела собой и не демонстрировала своих чувств.

– Принеси мне воды.

Когда он ушел, я постаралась взять в себя в руки. Это пройдет, уговаривала я себя. Пройдет. Остаточное явление от отравления Седрика. Трень! Уткнувши лицо в руки, я застонала. Седрик тут ни при чем. Это моя новая сущность такова. И как мне с этим жить?

Шон принес стакан воды, я понюхала и отдала обратно – от нее несло железом.

– Прости, ничего другого здесь нет, – осторожно произнес он.

Я потерла виски.

– Шон, я немного не в себе.

Он молча кивнул.

– Что ты знаешь о… о том что у меня в руке?

– Они приходят в этот мир из-за великой ненависти и не уходят, пока не получат своего.

– Что он со мной сделает? – нетерпеливо переспросила я. Если дальше будет хуже, то я не выдержу.

– Пати, – Шон заглянул мне в глаза, – Он часть тебя. Не больше, но и не меньше.

– Часть меня… – заворожено повторила я, стараясь до конца вникнуть в смысл этих слов. Значит, он не может управлять мной, а вот я им могу.

Стало намного легче.

– Я плохо пахну? – поинтересовалась я. Посмотреть внутрь себя vis-взглядом я не могла, не было ни сил, ни должного спокойствия.

– Рука пахнет плохо, а ты нет. Ты почти не пахнешь. Пуста.

Я вздохнула

– Где взять силы? Лиан… У него будет истерика недели на две, – зло вырвалось у меня.

– У Лиана – да, а вот у Пижмы – нет, – осторожно парировал Шон.

– Пижма не генерирует, – мрачно ответила я. – А даже если бы и мог делиться силой. Как мне вернуться домой? Или как его притащить сюда? Кстати, где мы?

– В Бруклине.

– Нет, тащить сюда флерса нельзя.

– Может, хоть кошку вашу принесу, фамилиара?

– Ну попытайся, если это глупое и наглое создание тебе позволит.

– Она не глупая, – еле слышно возразил Шон. Я улыбнулась: он всё так же защищает тех, кто слабее.

– Иди ко мне, – попросила я. – Думаешь, мне можно сесть к тебе на колени и держать за руку?

– Лучше я сяду рядом, – и он расположился на диване, обняв одной рукой, а вторую отдав мне.

Я принялась бездумно водить по его ладошке пальцами, собирая силу.

– Расскажи мне, – вспомнила я. – Расскажи мне всё с момента нашего расставания в здании Седрика.

Шон привычно вздохнул, собираясь с мыслями.

– Пока шел совет, Грей отлучился. Болтал с Руманом, они друзья, оказывается. Были. По завершению совета я пошел его искать и нарвался на седриковских волков. Сделать они ничего не сделали, не решились, но времени отняли уйму. Я понял, что не успеваю, что divinitas уже расходятся и вы можете начать искать нас, и только я собрался выйти на связь, как… Почувствовал, что вы умираете. Бросился к выходу, но мохнатые твари заперли этаж, просто чтоб досадить мне. Когда выбил дверь, вас уже не было слышно. Я бросился по лестнице, этаж, где вы были, я вычислил, но на входе в него стояла она… та сука. С пистолетом. И выпустила в меня Тьма знает сколько пуль. Мне повезло, что она чуть замешкалась с первым выстрелом и я успел стать… неплотным. Все пули прошли сквозь, ни одна не застряла, но все равно силы потратил столько, что отключился. Пришел в себя под утро безумно голодным. Рядом был Грей. Мы были в подвале. Они заперли своего товарища с раненым инкубом, – в его голосе прорезался гнев и презрение.